***
Мой юный друг – страда моих стеснений,
Читатель пылкий раннего пера,
Из нежной ткани ярых убеждений
Твой соткан мир, и нам туда пора…
Где брег реки извилистой и шумной
Желания отвесом обрамлен,
А на вершине солнцем утомлен,
Стоит твой домик красоты безумной.
Щебечет птиц веселый перебор,
Здесь счастье, радость, жизненный задор,
Опушка леса дарит тишину,
И к солнцу лик, и воздуха волну!!!
Ты ж ведь не помнишь серых изваяний
И света ламп, и гулкий мира круг,
Когда ночная суета касаний
Тобою грешным овладеет вдруг?!
Не помнишь рая беспредельных множеств
И адово стремленье овладеть,
И песнь из уст не возродится впредь
Довольных сытых множеством убожеств?!
И можно продолжать пейзажей ряд,
Открыв луга, низины – весь наряд!
Но серая реаль уносит в мглу
И шепот тысяч: «Больше не могу…»
***
Человек – тварь! Как можно не подняться над головами других, не упершись на эти головы?! Даже если ты встанешь на молчаливые «кубышки», то дадут по голове другие из зависти и сочувствия к последним…(вперед к пейзажам)…
…огромная, огромная гора движущихся тел, ползущих вверх с возней, чертыханиями и мольбой – честнейшая борьба, естественный отбор. В сизой дымке разгоряченных тел дышит и кашляет гора, а те, кто под грудой, либо задохнулись, либо терпят возню снаружи, вдыхая запах воздуха, пропитанного потом и алчностью, терпят, упершись ногами и руками в тех, кто уже, возможно, задохнулся, терпят и не могут пошевелиться под натиском. У них даже есть время поболтать, переведя дух, с такими же атлантами-героями с дрожью в коленях от натуги.
И слышаться слова в этой огромной, огромной горе – душном вареве: «Ну извини, брат, а как иначе…?!»
А вот горстка атлантов.
- Давай к нам! Мы поможем, только поддержи и ты с нами!!! -
- А все-таки, ребятки, а чё там снаружи-то за возня? Интересно, -
- Зачем тебе это надо? Вот оно твое! –
- Не, ну все-таки?! –
- Да не знаем мы, говорят, воздух посвежее, да компания погавнистей, возьмут вчетвером, да скинут вниз. И будешь кубарем катиться, поломаешься! –
- Не, вы ребята хорошие, но у меня хватит сил, чтобы хотя бы глазком взглянуть на небо! –
- Да нет там неба! Ну давай, -
И вот ты пробираешься сквозь плотные редуты – кишащие руки-ноги-головы-лица, кто нарочно, кто случайно, где толпою, где за дело…
И вот рука твоя не жива, лицо разбито, ногу волочишь, кто поможет, кто поддержит, посочувствует, удерживать будет в благом желании и в спину толкнет, кого за собой потянешь…
А вот и шея твоя немая, да гортань в сухих звуках, а из мышц – только сердце трепещет, закачивая загустевшую кровь в развитую голову, и с ликом ужаса падаешь лицом НИЦ, а на твою спину тут же встают другие.
Но и здесь добрая компашка:
- Что? Наружу тянуло? –
- Да… -
- Э-хе-хе! О-хо-хо-хо! -
- Чё смеешься, собака?! –
- Да не сердись, сам был такой когда-то! Терпи, смотри, вот если ручку сюда, то так удобней' держаться, да спинку прогни, не тужься… -
- Кажись, есть еще силы…-
И вновь рывок, дыханье – вдох!
Подняться ввысь над суетою,
Вслед за ранимою мечтою.
Дыханье – выдох: «Я не смог…»