По протоптанной тропе сам собою маюсь.
Недописанные строки снова плачут… Каюсь…
Но, проникшись тишиной, обретаю веру.
И уже не спорю с Лирой - замолкаю первым.
Осень обронила кисть – краски потускнели.
И уже не слышно листьев звонкой карусели.
Ветер, славный дирижер, безмолвствует и будто
Все живое замирает в ожидании чуда.
Лишь в застенках небосвода что-то происходит.
Воздух чист и глупо в чем-то обвинять погоду.
Ненароком обернувшись, сердцем чую… скоро…
Позабудутся печали, пыль тревог и ссоры.
Робким шагом по стерне наберусь терпенья,
Все в готовности отдать за чудное мгновенье:
Ловким взмахом белых крыл, без толики разбега
Что-то вырвется с груди на встречу... хлопьям снега!
- Здравствуй, юный побратим, заскучал ей Богу.
Сколько лет и сколько зим?
- Да, поди, немного…
И паря под облаками, с ветром наравне,
Не на землю снег ложится – прям на душу мне!
Вдруг, казалось бы, с чего стал внезапно весел,
Все печали отогнал, в этом, братец, весь ты.
Пусть уже не разглядеть крылья в поднебесье:
Там где снег, там серым краскам просто нету места…
... Очень жаль, но все вернется на круги своя.
Тишина в груди прольется песней соловья.
Кто я все же? То ли птица, то ли человек…
То ли слезы на щеках, то ли талый снег...
Ветер вспомнил старый вальс, заиграл привычно
Все в гармонии и только я один – частично.
Оглянусь вокруг – раздолье, заплутали тропы.
О мой Бог… Я снова слышу самый нежный шепот.