«Помните, как Коперник лежал под деревом,
ему на голову упало, и он открыл
теорию относительности?»
(реплика уличного продавца книг)
Как-то Ньютон ванну принимал.
С радием. Понятно, закемарил.
Видит странный сон, а в нём по паре
Каждой твари. Сколько ни считал,
Даром интегралы гнули выи
И напрасно радий гнал волну, –
Твари не считались, как живые,
Да и Ньютон верно шёл ко дну.
Не дошёл. Проснулся, кутал нить
Сна, ещё не прерванную, в пену,
Стал звонить коллеге Диогену,
Чтоб его к загадке приобщить.
Тот обои клеил в чемодане
(сам построил, сам же в нём и жил),
Напевал гнусаво «мани-мани»,
Трубку на рычаг не положив, –
Жутко не любил, когда звонят.
Ньютона и пену обломало.
Скушал водки, огурец и сало,
Любовался обмороком дня
На балконе, ветхом и замшелом,
Склизком от могучего грибка,
Рухнул вниз, остался, к счастью, целым,
Но сломал Гомеру два колка, –
Тот любил на арфе поиграть
Во дворе, в последних числах марта,
Перед спальней химика Декарта,
Строго на оси крыльцо-кровать.
До краёв наполнен адской фальшью,
Взорванный бессонницею двор,
Ходором пошёл, чем больше-дальше,
Поднялся галдёж и страшный ор.
– К чёрту! – ликовал мятежный люд.
– К стенке председателя домкома!
– Переизберём ворюгу Ома!
– Ты сопротивляться?! Завалю!!!
– Слышу я! – кричал в сердцах Бетховен.
– Да без вас всё знаю! – крыл Сократ…
Крыли все, но вдруг на полуслове
Смолкли и попятились назад.
Вышел дворник, грозен и высок,
Подметал, бурчал про чаевые,
Взял басовый ключ, большой замок
И прикрыл всю эту энтропию.