Всё тебе разрешат брезгливо:
Хочешь, мёрзни, а хошь - потей.
Давит странная грусть разлива
Тем, что он не даёт путей.
Точно так же невнятной дрожью
Не почувствуешь сложный ритм,
И жестокое бездорожье
Не ведёт, как дороги, в Рим.
Вот уже пятьдесят плюс восемь.
Редко плачем, не то поём.
В чьём-то сердце клокочет осень,
Глянул ближе - смотрю: в моём.
Всё на свете, браток, конечно.
Даже если протяжен путь,
Из любви и судьбы, конечно,
Ничего не дано вернуть.