Гоняя небесные тучи по кругу,
Доставив сугробы в леса и поля,
Залила пространство мятежная вьюга
В кромешную видимость ниже нуля.
Беснуясь ветрами она пеленала
В холодные ткани земель закрома,
И так завывала, что даже шакалы
От этого воя сходили с ума!
И видно Всевышнего не было рядом,
Поэтому взяв энергичный размах,
Предстала материя сущего ада
Его обитателям – в белых тонах.
…………………………………………………..
Заносами снежными с окнами вровень
И выше последней ступени крыльца,
Мой дом из дубовых нетесаных бревен
Стоял, проводив в неизвестность жильца.
Внутри злая темень царила, однако
Из этого мрака, на нервном ладу,
Протяжно и жалобно ныла собака,
Собачьим чутьем навывая беду…
…………………………………………………….
Я шел на пургу, огибая сугробы
И что бы не думали вы обо мне,
Считался удачным и крепким на пробу
Охотником в этой замерзшей стране.
Я жил удаленно: ни скучно, ни сочно,
На воле пушистой – с ружьем, как с пером.
И знаете, сколько в тебе сверхурочных,
Когда слово «выжить» ложится ребром.
Сидеть бы ленивым медведем в берлоге
Во время разгула метелей и стуж,
Но черт меня дернул намедни за ноги,
Отправив в такую кромешную глушь.
Дорога! Какая там к черту, дорога…
Сам леший заблудится нынче в лесу.
Четыре часа – это в общем, немного
Для пеших прогулок с ружьем, на весу.
Уверен, покажется дерзкой и странной
Идея со вкусом бессмысленных жертв,
Но если в пургу не проверишь капканы,
Потом их сам черт не отыщет уже.
……………………………………………………………..
Зашел далеко. Незнакомое место.
Дубы, да березы, но то – полбеды…
Вдобавок пространство сгущалось, как тесто
И прятало свежие волчьи следы.
Голодные искры сверкали по дебрям
И ждали чего-то сии огоньки,
Но вряд ли они на матерого вепря
Посмеют свои заартачить клыки.
Поэтому брел без оглядки, пытаясь
У ночи украсть расстояния часть.
Чутье и свобода вели, заплетаясь,
А вера и навык пророчили шанс.
Я шел напролом, сквозь колючие ветки,
Последние силы поставив на кон!
И вот, наконец! Долгожданная метка
Мелькнула решившим судьбу маяком.
Семнадцать шагов до ближайшей осины,
Два шага налево, три – прямо, и… стоп.
Стоит в стороне, возле тропки лосиной
Капкан, что возможно давно не пустой.
Природа пейзаж за деревьями кроет,
Но вот я уже в закулисном фойе,
И вижу на ложе заснеженной хвои
Тяжелую тушу добычи своей!
Потемки скрывали размах очертаний
Того, кто лежал на тропе, поперек…
От странного чувства, из сердца к гортани
Поднялся тяжелый и липкий комок.
Не спешка – охотника верный обычай,
Его ритуал на немом языке.
Поэтому я пробирался к добыче
С ружьем наготове, с душой в кулаке.
Все ближе и ближе шаги подбирая,
Я крался, поверив в предчувствия дар:
А вдруг это хищник со мною играет,
Готовя внезапный ответный удар…
Чем ближе – тем гуще округу лесную,
Затягивал сущего мрака разгул,
Но вот я уже очутился вплотную,
К кому-то, лежащему мордой в снегу.
И понял: предчувствия были напрасны,
И ком под гортанью сглотнул со слюной.
Животное было совсем не опасно,
Поскольку, как мумия, мертво оно!
Присел и ощупал: замерзшее тело
С крупицами снега в густых волосках,
И четкое страшное: «Что ты наделал!»,
Раскатистым громом раздалось в мозгах.
Пятнилась земля от кровавого крапа,
Железные нервы трещали по швам,
Открылись глазам вместо морды и лапок:
Две тощих руки, две ноги…голова…
И пальцы! Такие холодные пальцы,
Что мысль о побеге вползла, как змея…
Но совесть – не тетка и с ней не считаться
Всегда невозможно. Поэтому я
Схватил мертвеца, от волнения пьяный,
К себе развернул и немного привстал,
Вгляделся получше: а там – обезьяна!
Откуда взялась она в этих местах?!