Уже темнеет… Небо тяжело
ложилось над опушкой и тускнело.
По старому ночное ремесло
луна не продолжала, но хотела.
Хотела плыть светящимся клубком
по быстрому режиму перегибов
и острым жаропрочным языком
Лизать круги и линии изгибов.
Река туга, как зеркало небес,
прозрачна, но пугающе печальна,
чиста, быстра и истинно начальна,
держала берег, заступивший в лес.
Кусты, что наклонились над водой,
затихли, будто посланные летом,
стояли над моею головой,
пропахнув толи запахом, то цветом.
Я шел и любовался краем лип,
простором стрекотни и певчей воли.
А голос мой, как резанный - охрип
и очумел от широты раздолий.
Бежать росой и падать на рубеж
осотами обкошенных желаний
и подарить творительный падеж
отчизне и тому, кто будет с нами.
Отрады всей души я сберегу
не для себя, а для повторных песен,
что жить без упоенья не могу
и никакой масштаб не интересен.
Иду, шурша сентябрьской травой,
прохлады под ногой не замечая
а лес чуть пожелтевший, чуть живой
вдруг, расступаясь предо мною, тает.
Кусты ореха просятся во мгле
плодами украшать поляну,
проворный муравейник на земле
прилег у сливы, как усталый, спьяну.
Я заходил сюда помногу раз,
по детству за малиной лазил…
Ну, здравствуй хмель, неважный скалолаз,
Пенек, смешной и милый безобразник.
Я сел и, приходя в себя,
Не мог понять: Чем сердце отдыхает?
Что здесь мне никогда не помешает?
Что так беспечно трогает меня?
Как ни понять? - Ведь это ближе легким!
Дороже идеалов красоты!
Милее тем, которые немногим
Сумели удержать свои мечты.
И полюбить нежданное родное:
Вот эту землю – Родину хлебов…
И не желать другое остальное
Несчастным искушениям врагов…