Облака слишком долго боролись с зимним солнцем, и глаз устал на это смотреть.
В нем копилась слеза, жгла зрачки. Закрыть бы эти красные, бессонные веки, спасти их от жжения, заполнившего, казалось, все тело. Закрыть бы....
Но надо было смотреть. Смотреть, чувствуя эту слезу, перегородившую зрение.
Потом она вдруг отступила куда-то - слеза. и на какой-то момент наступила тишина. Веки закрылись. Когда они вновь увидели мир, луч солнца вдруг ударил из-за серого облака. Глаз обеспокоенно заворочался в провале глазницы, стремясь защититься, скрыться от луча. но луч жег, проникая насквозь.
Веки снова сомкнулись, но в этот раз это не принесло долгожданного покоя. Под веками щипало, резало, жгло.
Глаза снова открылись. Луч давно исчез. Жжение не прекращалось.
Глаза почувствовали, как под веки заливается холодная вода, принося с собой еще большее жжение. Тут же к ним приложили вату, но слезы протекали и через нее.
На следующее утро, когда глаза открылись, ничего не изменилось. А они ведь ждали, что боль отступит.
С неба снова упало солнце. Из глаз выкатилась печальная, болезненная, выстраданная слеза.
(В это же время и кот, сидевший на крыше, тоже тер свои глаза лапой, пытаясь избавиться от сухой пленки, налипшей на них. И, когда он увидел луч, из его глаз упала долгожданная, жирная слеза).