Зверюг! Алейкум ассалям!
Ай-вай! Какой кругом накладка! Несладко там выходит вам? Культур-мультур - большой загадка. У нас великий падишах и не такое затевает: он знает /чти его аллах/ того, что сильных не карают. И стал как вредный злобный джин из-за большой воды солёной. Имеет с (м)а-то-мом кувшин. И потому весьма силён он. А мы с почтением к нему гуляем ахмадинезадом. Султан соседский - от был зверь! - повешен и направлен к аду. Он всё твердил: "Хороший я! В моём ауле сакля с краю!" Не знаю, правда где и чья, но только сильных не карают. Который год в моих краях усердно взыскивают руды. В пустыню всякого хламья полно привозят отовсюду. И роют горы и пески, пугая ласковых газелей. Ну неужели им с руки так портить мир? Ну в самом деле: ведь надо вовсе ничего: вода, еда, гарем (подруга). Но им всё мало своего! Всем мало всё! Ай-вай, зверюга... В кувшине сырость - плачу год от неумеренного рядом. Да и не рядом ничего не вижу лучше старым взглядом. Кругом бакшиш-бакшиш-бакшиш... Да шиш им будет от природы! Когда такое ты творишь, то стонут духи небосвода. Я прожил пять... семь! тысяч лет, но чтобы так вредили миру? Какой ишак продал билет на этот свет златым кумирам?! О! О кумирах! Наш сосед (соседи), "избранные неба" - ну те, что всем твердили "нет", когда у них просили хлеба - хотят, чтоб нас побрал шайтан. А заодно и Лукоморье. Да чтоб им... лучше думать там! Зачем желать такое горе? Ковёр купили, са-мо-лёт. Опять по всем бросают камни(?). Я б раньше смял любой народ! Ну а сейчас - увы, куда мне... Пускают люди в небо змей. Железных. Огненных. Опасных! Теперь совсем летать не смей. Ей-ей, как это всё ужасно. И только старый Алладин, когда играет с сотней внуков, творит любовь в моей груди к людскому роду. Вот так штука.
Зверюг! Меня зовёт жена откушать дивнейшего плова. Ты там не кашляй, старина.
Стакан налейкум.
Будь здоровый.