1.Старые письма
Эти старые письма. Полу - стёртые даты.
Непонятны намёки. И слова не понятны.
Почему же я плачу, разбирая страницы,
Что в затёртых словах между строчек хранится?
Что любил он тебя, что гордился тобою,
Что какие-то планы на завтра построил.
В тех лесах, где он пал, воет стылая вьюга.
И снегами земля забинтована туго.
Эти старые письма, отпечатки мгновений.
Неразрывные звенья в цепи повторений
2.Чего ж я плачу
Покинутой страны привычные ненастья,
чужие сплетни, и чужое счастье
Чего ж я плачу, господи, прости.
Их боль, войну, их вечные напасти
мне всё – равно от них не отвести
.
Быть может это женское участье,
Или войной растоптанное счастье,
Пусть поздно, пусть уже в конце пути,
Позволило понять в тоске невыразимой,
Как трудно и прекрасно быть любимой!
3. Яс по Самойловой
Перебираю:
Фудзияму писаний,
горы бумаги,
обрывки стихов,
фотографии чьи-то,
старые письма.
Выбросить весь этот сор.
Но беззащитна
Строчка письма твоего.
Вмиг остановит!
4.Котёнок
Я возвращался в часть весенней мокрой чащей.
Бой отгремел нелёгкий бой вчерашний.
Лишь вдалеке в лесу среди болот
Совой ночною ухал миномёт...
Мне предстоял далёкий трудный путь
и я решил немного отдохнуть...
Вдруг рядом, из кустов, заплакал, как ребёнок, испачканный испуганный котёнок
Я потянулся, чтобы взять его,
Он отбежал на несколько шагов.
Потом опять. И так минут пятнадцать
пришлось за ним мне по лесу гоняться...
Я всё-таки поймал его, но взрыв
Вдруг прогремел, сырую землю взрыв.
И там, в лесу, где встретил я котёнка,
как пасть открылась мокрая воронка.
Теперь котёнок мой живёт в достатке:
И ест, и спит со мной в одной палатке.
Но вот о чём я думаю всё чаще:
Откуда взялся он в той мокрой, страшной чаще?
5. Я был на родине
Я в телогрейке и разбитых сапогах
Шагал по улице, глотая горький страх,
Что кто-нибудь при свете дня сумеет
Во мне увидеть партизана и еврея.
Седая женщина, с земли подняв ребёнка,
Мне протянула медную иконку
И хлеба чёрного замёрзшую краюху.
И зашептала прямо мне на ухо:
"В деревне немцы, схоронись в кустах..."
И вдруг меня оставил липкий страх.
Я поклонился ей за подаянье
И зашагал морозной, зябкой ранью,
Туда, где в небе плыл сиреневый дымок.
Я был на Родине. Я был не одинок.
6. Я шёл по улице
Я шёл по улице и тихо напевал.
Седая женщина с обочины дороги,
Сказала неприветливо и строго:
"Смотри, распелся сизый голубок!"
Я ничего ответить ей не смог,
Я засмеялся и махнул рукою.
Над нами было небо голубое,
И солнце, и мороз, и снег под сапогами.
Я был накормлен, выбрит, вымыт в бане.
От тёплой куртки с меховым воротником,
Так вкусно пахло хвоей и грибами...
Но я запел совсем не потому,
А потому, что весточку твою,
Из дальнего, глухого Черемхова,
Я получил, где ты мне пишешь снова,
О том, что любишь и готова ждать.
Что хоть всю жизнь ты ждать меня готова.
Мне 33, я в возрасте Христа.
И так же, как и ты, я от войны устал...
И я взмолился: "Господи прости!
Прости мне все былые прегрешенья!
И хоть на миг один, хоть на одно мгновенье,
Дай встречу нам! Чтоб в сумрачном лесу,
Когда я крест мой на Голгофу понесу,
Я вспоминал не боль и униженье,
А тонких рук её прикосновенье,
И милых губ давно забытый вкус...
Здесь без меня храни её, Иисус
7.О гуманизме
Я шёл из разведки не скошенным лугом,
Письмо о войне сочиняя подругам.
О верности долгу, о пулях фашистских…
И вдруг самолёт. Неожиданно низко.
Мне вдруг показалось - он видит меня
В тумане ещё не рождённого дня.
Сейчас он убьёт. И никто не узнает,
Как жизнь из меня на траву вытекает.
Но он не стрелял. Он упал под горою
Наполнив весь мир оглушительным воем...
И я гуманист, если можете, верьте,
Впервые был рад человеческой смерти!
Есть в графском парке
Есть в графском парке.
Есть в графском парке старый пруд.
Там летом лилии цветут,
Прозрачные и восковые.
Но их давно уже не рвут.
С тех самых пор, когда впервые,
Войска военно – полевые,
пришли и основались тут.
Палатки, ящики снарядов.
И в двух шагах,
почти что рядом,
На изумрудности полянки,
Дымятся два подбитых танка
Военно- полевой уют!
А рядом старый графский пруд,
И дом с давно заросшим садом.
Два страшных слова.
Два страшных слова: "Приготовился! Пошёл!"
Мир кувырком летит тебе навстречу.
Вдруг кто-то властно взял тебя за плечи.
Ну, слава Богу, парашют раскрыт!
В лесном массиве догорает скит,
И в сером пепле догорают хаты.
А ты, бесплотный жалкий, но крылатый,
От страха молишься. Там за тобой летит
Трассирующих пуль цветная стая,
Такая яркая и хищная такая.
Но, в этот раз, как - будто, повезло!
Ты приземлился и знакомый запах,
От наших павших, и не наших павших
Тебя встречает яростно и зло.
Не верь словам красивым, если кто-то
Тебе о славе прожужжал все уши.
Не слушай их. Прошу тебя, не слушай.
Война - работа! Грязная работа!