Осенний дождь и чад, вьются тучи
В искристом тихоокеанском небе.
В парке "Золотые ворота" кричат
Павлины, бродя по опавшей листве.
Когда сгущается ночь в клубящейся мгле,
По будапештским улицам шагают
Матросы из Кронштадта. Камни
Баррикад становятся трепетной
Плотью. Обретают контуры
Крестьянских армий Махно.
Улицы озаряются факелами.
Облитые бензином тела
Соловецких анархистов
Пылают на каждом углу.
Кропоткина тощий труп
Витает над кабинетами
Скукожившихся чиновников.
Во всех сибирских политизоляторах
Записываются воевать партийные мертвецы.
Бернери, Андреас Нин
Идут из Испании с легионом.
Карло Треска через Атлантику
Мчится с бригадой Беркмана.
Бухарин вошел в Чрезвычайный
Хозяйственный совет. Двадцать миллионов
Погибших украинских крестьян шлют зерно.
Джулия Пойнц собирает американских медсестер.
Горький пишет воззвание
"К интеллектуалам мира!"
Маяковский с Есениным
Вместе слагают оду
"Пусть они покончат с собой".
Венгерской ночью
Твердят все мертвые в один голос,
Пока мы на велосипедах проезжаем
Калифорнийский зеленый солнечный
Ноябрь. Я слышу этот голос
Яснее павлиньего крика
На закате дня.
Яркими крыльями цвета
Всех листьев осенних
Округлая юбка из ткани вареной,
Подарок мой, на ветру колышется
Над бедрами твоими бесподобными.
О светлая бабочка моей фантазии,
Летящая в реальность, которая затмит
Любую фантазию, алчет вселенское зло
Плоти твоей живой.
[1956/1957]