Я в сердцах разбиваю хрустальный город зимы.
Я поверю тебе, но не стану слушать врачей.
В моей клетке клюют зерно моих страхов сны.
В этой комнате все светлей. В этой комнате все светлей…
А к кому-то приходят гости и съедают их жизнь.
От кого-то уходит время, и можно расслабиться.
И однажды по тонкой тропе, ускользающей вниз,
Все куда-то покатится. Все куда-то укатится…
Горы выпустят из подножья прозрачный ручей.
Ты забудешь на кухне плотно завернуть кран.
Но все рваные реки, налитые водами, под покровом ночей
Стремятся к свободным волнам. Стремятся срастись в океан.
Отпусти мою руку, пока не случилось чудес.
Отведи же свой взгляд, покуда не стало чуть легче.
Нас опять не простят за эту хорошую весть,
Что любовь стремиться быть вечной. Ей так хочется быть вечной…
Но мешает скука луны, закутанной в полночь.
Но мешает желание быть не такими, как все,
При том, что даже на этом листе не сыскать одинаковых точек.
Но ты живешь навстречу весне. Опять живешь навстречу весне.
На две тысячи лет отставая от веяний моды,
Находясь в эпицентре недовольных и радостных лиц,
Я срываюсь и снова спешу в тишину твоих слов по пустым переходам,
Нарушая немало законов. Нарушая немало границ.
Я в сердцах разбиваю хрустальный город зимы.
Я поверю тебе, но не стану слушать врачей.
В моей клетке клюют зерно моих страхов сны.
Но я пишу песню этих ночей. Песню бессонных ночей…