Роберт Геррик (1591-1674)
783. Приглашение
Зовёшь меня ты к ужину и к пьянству,
И обещаешь моему гурманству
Бифштекс великолепный - не едал
Подобный даже Гелиогабал*.
И на вино щедры твои посулы:
Оно ценней, чем на пирах у Суллы**.
Вот я пришёл взглянуть на голубиц,
На феникса птенцов, на райских птиц,
И насладиться здесь вином старинным,
Что сладко пахнет розой и жасмином.
Камин был пуст, черна его доска;
Нуждаясь в Ларе, он дымил слегка.
Вот в зимний полдень мне несут, немножко:
Солёные, в ошмётках, бычьи ножки,
Бутылку с пивом, что как приношенье
Безвкусно, и слабее утешенья.
Так, изумлён, о пище думал я:
Ведь от неё застыла кровь моя.
Хозяина я клял и солонину,
И свой озноб от холода камина.
Коль вновь ты позовёшь на пир свой гадкий,
В твой мёрзлый дом приду я в лихорадке.
* Гелиогабал, или Элагабал (Marcus Aurelius Antoninus Heliogabalus)
(204-222) — римский император из династии Северов с июня 218 г.
по март 222. Личная жизнь императора была сплошным развратом:
он хвалился, что ни одна продажная женщина не имела столько
любовников, сколько он. Когда Гелиогабал попытался уничтожить
двоюродного брата, солдаты подняли мятеж против императора и
убили его вместе с матерью. Римский историк Элий Лампридий
так описывает его пиры:
«Его обеды никогда не стоили меньше ста тысяч сестерциев,
то есть тридцати фунтов серебра; иногда стоимость обеда,
если подсчитать все, что было израсходовано, доходила до
трех миллионов сестерциев». ( XXIV,3)
«Он первый придумал приправлять вино душистой смолой или
полеем и все то, что до сих пор сохраняется в быту роскошно
живущих людей». (XIX, 4)
** Плутарх писал о Сулле: «преступал он и собственные постановления
об умеренности в еде, стремясь рассеять свою печаль
в попойках и пирушках, лакомясь изысканными кушаньями
и слушая болтовню шутов» (Плутарх, Сулла, 35)
Robert Herrick (1591-1674)
783. The Invitation.
To sup with thee thou did'st me home invite;
And mad'st a promise that mine appetite
Should meet and tire on such lautitious meat,
The like not Heliogabalus did eat:
And richer wine would'st give to me, thy guest,
Than Roman Sylla pour'd out at his feast.
I came, 'tis true, and looked for fowl of price,
The bastard ph[oe]nix, bird of paradise,
And for no less than aromatic wine
Of maiden's-blush, commix'd with jessamine.
Clean was the hearth, the mantel larded jet;
Which wanting Lar, and smoke, hung weeping wet;
At last, i' th' noon of winter, did appear
A ragg'd-soust-neat's-foot with sick vinegar:
And in a burnished flagonet stood by,
Beer small as comfort, dead as charity.
At which amaz'd, and pondering on the food,
How cold it was, and how it chill'd my blood;
I curs'd the master, and I damn'd the souce,
And swore I'd got the ague of the house.
Well, when to eat thou dost me next desire,
I'll bring a fever, since thou keep'st no fire.
_Tire_, feed on.
_Lautitious_, sumptuous.
_Maiden's-blush_, the pink-rose.
_Larded jet_, _i.e._, blacked.
_Soust_, pickled.