Он весь был сделан, как из стали,
В скрипучих кожаных ремнях.
(Комвзвода нового прислали
Взамен убитого на днях.)
Он был высоким и плечистым,
Он зло чеканил каждый жест,
Он был отпетым атеистом
И снял с меня нательный крест…
С утра начальство предсказало
Очередной обычный бой
И, как обычно, приказало –
"Удерживать любой ценой".
Комвзвода взялся за "работу" –
Он ловко, будто акробат,
Залез на бруствер возле дзота,
Где был упрятан наш комбат,
И, говоря суровым взором,
Что на врагов ему плевать,
Он ждал, нахмурившись – Ну, скоро
Они начнут атаковать!?
У командирского народа
Совет начальству не в чести,
Не нам указывать комвзвода
Как на фронтах себя вести.
А он стоял в лучах рассвета
И любовался батальон
Его фигурою атлета –
Ну вылитый "Наполеон".
Тут из-за хаты, возле леса,
Скребя металлом о металл,
Такое выползло железо –
Ни до, ни после не видал.
И, развернувшись на участке
Зловещий этот агрегат,
Бабахнул, толи для острастки
а толи просто наугад,
Почти вслепую, скрытый садом,
Сползая на просевший грунт,
Одним единственным снарядом –
Прямёхонько в командный пункт!
Бойцы испуганно присели,
Такое было всем впервой,
И только брёвна засвистели
У рядовых над головой,
И от "землянки в три наката"
В миг не осталось ни хрена.
Всем стало ясно - для комбата
Уже закончилась война.
Из наших кто-то охнул – Бля-буть!
Оно-ж страшней, чем фердинант!
Я приподнялся, чтобы глянуть –
Как там наш бравый лейтенант.
Живой! Он в ужасе скатился
Под разнесённый взрывом дзот,
И часто, меленько крестился,
Кладя кресты наоборот…
…Когда шрапнелью и фугасом
Утюжат фронтовой бардак,
Когда в обрез боеприпасов
И окопались кое-как,
Когда прорыв на правом фланге,
Сквозь вопли раненных и мат
Ты слышишь, как грохочут танки,
А не бутылок, не гранат,
Когда ни жизнь, ни смерть не святы,
Честь, гордость, слава - лишь слова,
Когда в окоп скатилась чья-то
Оторванная голова,
Когда, по поданному знаку,
Навстречу вражеским полкам
Ты поднимаешься в атаку,
Скользя по крови и кишкам
И в безнадёжной рукопашной
Против тебя весь белый свет…
… На фронте страшно. Очень страшно.
И там неверующих нет.