Бил Борей по бортам кораблей,
Жег надеждой и хмелем свободы.
Был коварен и смел басилей.
Весла весело пенили воды.
От гранитной границы земли,
где грохочут валы белопенно,
шли на запад его корабли
заглянуть за предел Ойкумены.
Истирались крепленья снастей,
Истлевали мечты и одежды,
Кронос жрал непокорных детей,
Только горы стояли, как прежде.
Сединой серебрилась зола
в очаге, как в глазнице циклопа.
И, седея, свой саван ткала,
ожидая его, Пенелопа.
Пенный след исчезал за кормой,
Гордо в Гадес сходили герои...
А старик возвратился домой,
чтобы грезить о битвах у Трои.
Он пивное брюшко отрастил.
Во хмелю как проснется бравада,
Все бахвалился: «Я и Ахилл...
Мы с Афиной... Под стенами града...»
Гелий гнал златогривых коней,
И Эллада лишь юность познала.
Но уже поседевший Эней
Поднимался на склон Квиринала...