Здравствуй, память – отрыжка сознания!
Перечёркнуто веткой окно.
Валит снег, и колеблются здания,
Как в рязановском старом кино.
Что ж вы смотрите, милые, искоса
Всем ушедшим вослед, фонари?..
Жили кошки, не знавшие «вискаса»,
Мы - без видиков, чёрт подери.
Город сыт этой белою кашею.
Он зевнул и готов задремать.
Тридцать первое. Женю Лукашина
В Ленинград отправляют опять.
В тёмном подполе, в банках с вареньями
Наши ягоды. Голы кусты.
Дребедень моя, лень моя, тень моя
Ну какая же цепкая ты!
Вдоль метели плывущие граждане.
Послепраздничный полураспад.
Понимаешь, дела-то неважные,
Если трезво взглянуть на закат.
На закат твоего поколения.
Он в брезгливой гримасе лица,
В замедлении сердцебиения,
В том, что роль бесприютного гения
Примеряет вчерашний пацан.