Диктант в три мили
Считан и записан с диктофона.
Ветер обгонял себя самого.
Ренесанс начался.
Одно толкование, что предстоит встреча с Божьей матерью; по другой версии, предстоит встреча с самим Сатаной. Две крайности, увиденные в одном и том же.
И если сатана изгоняет сатану, то, значит, он враждует против себя самого. Как же устоит царство его.
Гл.12, (026)
Рухнувшие медвежатники, бредущие с краю дороги. Порывы ветра достигают гигантской силы. Летит пыль. Медная сухая горячая. Склочные женщины пытаются заткнуть щели в окнах. Но не тут-то было.
Премьера еще не началась. Нет дирижера. Ничего необычного. Попробуй куда-либо добраться и не заблудиться в таком бурном мареве, что несется за окном. Впрочем, оно и к лучшему. Все из залы поднимаются наверх, в свои комнаты и сразу кидаются в ванные. Жара и песок, пропитывают все вокруг. Нет никакой причины расстраиваться, что вместо погружения в звуки музыки, вперемешку с пылью, удается упасть и погрузиться с головой в теплую маслянистую воду.
Вода и жизнь сплетены в единую молекулу.
Вчера утром ничто еще не предвещало урагана. Симпатично выкатывалось над горизонтом солнце, блестела мокрая асфальтовая дорожка, радуга сияла над шлангом поливавшего асфальт дворника. Усатый почтальон, как всегда чуточку не выспавшийся, разносил вчерашние письма.
Жизнь расцветала к новому дню, но к обеду в чистом небе сверкнула молния и гром от нее не затихал до вечера, перекатывался с чердака на чердак от одного к другому дому и так , долго, по очереди, по кругу.
Когда стемнело, уже под завыванье ветра, в гостиницу вселился симфонический оркестр.
И расторопный директор ресторана при гостинице, в тот вечер будучи изрядно под шафе, впрочем, сам в прошлом конферанс, уговорил проезжих музыкантов дать концерт. Один единственный, на следующий день, в обед и только для гостиничных жильцов. Но не приехал дирижер. Он не прибыл ни в ночь, ни утром. В обед, когда уже вовсю и бушевало, и мело, свистело, и все, кто не решился выйти на улицу, собрались в высоком ресторанном зале на объявленный концерт. Но дирижер так и не появился. Концерт был перенесен на восемь вечера.
Дирижера все не было. Оркестранты, которые уже раскаивались, что накануне в отсутствии руководителя дали себя уговорить, наотрез отказывались играть без дирижера. Даже упоминание о том, что в качестве аванса они вчера бесплатно ужинали в ресторане, не смогло сломить их. Причем платить за ужин, возвращать аванс, они также не собирались, ссылаясь на форс-мажорные обстоятельства. Получалось, что директор ресторана "на халяву", за свой счет, накормил ораву неблагодарных музыкантов.
К восемнадцати часам положение стало критическим, а точнее , безвыходным. Впрочем, директор ресторана быстро "не ломался" и так не считал. По его мнению, всегда во всяком деле есть две стороны: "белая" и "черная". Весь фокус, чтобы разглядеть ту, что посветлее, и максимально раскрутить ее.
Прихватив бутылочку сухого вина, он явился за конторку к администратору гостиницы.
- Анечка, выручай! - попросил директор администратора, когда в подсобном помещении они втроем, в компании с кассиршей, допили вино. - Времени в обрез. Получается музыканты, хреновы, "кинули" меня. Через час с небольшим на меня ляжет пятно позора перед всем трудовым коллективом ресторана!
- А-а! - захохотала администратор, - то-то, я думаю, неспроста в такой ранний час вино. Только, голубь, чем помочь тебе? Дирижеров у меня никогда в знакомых не было.
- Глянь карточки проживающих, ведь у тебя огромная гостиница; неужели никого не подберешь? - директор молитвенно сложил руки перед администратором.
К удивлению, но только не директора ресторана, "подходящий" отыскался. Оказалось сегодня на седьмой этаж ("Седьмое небо") вселили паренька - студента музучилища.
- Нормалек, сгодится и такой, - лихорадочно бормотал директор, - Звони дежурной по этажу. Лишь бы студент был на месте.
Пока администратор связывалась по телефону с дежурной седьмого этажа, директор не находил себе места и лихорадочно барабанил пальцами по всему, куда ложил руку.
- Я этих музыкантов... Будто они без дирижера не могли сыграть. Могли. Но неблагодарные они люди. Пусть теперь попробуют отвертеться. Лишь бы студент никуда не ушел.
Студент был у себя в номере.
- Постой, есть проблема, - остановила кинувшегося к лифту директора администратор. - Он не один. Похоже с девицей.
- Что за девица? Из "наших"?
- В том-то и дело, что нет. Какая-то пигалица. Прошмыгнула мимо дежурной. Похоже, до утра твой студент будет занят. Но был бы он один, он что обязательно согласится?
- Нет! Дудки! После концерта я ему любую куплю, - взревел возмущенно директор ресторана и стал накручивать телефонный диск.
Через десять минут в фойе вошли три знакомых милиционера из наряда дежурившего на патрульной машине группы ПМГ.
Так благодаря титаническим усилиям директора в тот вечер, как и было назначено - в восемь - в зале ресторана все-таки состоялся концерт.
Миллиционеры, хоть и не были многословны, но свое дело знали.
Уже вскоре пигалица с пунцовыми пятнами на щеках в компании ее сторожей - администратора гостиницы Анечки и кассирши Верочки - сидела в подсобке за столиком перед чашкой уже остывшего чая; милиционеры в зале ресторана ужинали; а паренек, студент из музучилища, сидел в запертом на ключ кабинете директора ресторана и выслушывал увещевания.
- Ну, чего ломаешься! - возмущался директор. - Я ведь не вербовкой занимаюсь. Подумай, когда ешё предложат тебе такое. Карьеру, не окончив училища, сделаешь!
Студент, все никак не соглашался, и каждый раз на доводы директора лишь обалдело мотал головою.
- Что ж, тогда к твоей совести обратимся, - рассвирепел в конце-концов директор. - Девчонку ты в гостиницу завлек?
Чуть подумав, студент кивнул.
- Вот видишь! - прямо взвился директор. - И теперь она из-за тебя пострадать может. Но я ведь смогу упросить милиционеров нарушить их инструкцию, но только в том случае, если у меня повод для этого найдется самый наисущественнейший.
- А что оркестр исполнять будет?
Директор поднял телефонную трубку и позвонил в гостиничный номер "первой скрипки".
- Одну из симфоний Скрябина исполнят в первой части концерта, а во второй будет "Прометей" - сообщил он чуть погодя студенту.
Студент горестно вздохнул и наконец-то согласился. Директор будто сбросил с плеч рюкзак с кирпичами.
В гостинице все моментально возбудилось и завертелось. Оркестранты вынуждены были признать, что со стороны директора ресторана все условия заключенного между ними договора выполнены; поэтому они тоже подчинились судьбе и уже приготовляли инструменты. На этажах дежурные несколько раз прошлись по комнатам, объявляя проживающим в гостинице, что в восемь вечера в ресторане состоится музыкальная премьера, дирижировать будет сам композитор.
Директор и администратор Анечка повели студента в номер "первой скрипки" на репетицию.
Перед дверью номера, где предстояло репетировать, студент вдруг остановился и ультимативно изложил дополнительное условие.
- Дуришь! - обозлился директор ресторана. - Где я тебе за час до концерта, да притом вечером, перчатки белые найду?
Но в глазах студента уже вспыхнул огонек надежды.
- Музыку Скрябина без белых перчаток дирижировать не буду!
Почуяв, что обстановка накаляется, вмешалась Анечка.
- А резиновые не подойдут? - спросила она студента и через паузу прибавила. - Горничные наши в таких перчатках в ванных комнатах убирают.
Студент опешил и молчал. Анечка, чтобы успокоить его, объяснила:
- Перчатки белые. Если издали, то и не догадаешься, что они из резины.
-Так что? - с надеждой повернулся директор к студенту. - Резиновыми обойдешься?
Студент обречено вздохнул:
- Если вы считаете, что зрителям и так сойдет, что они такие и не поймут ничегошеньки, то тогда так и быть, согласен на резиновые. Но только чтобы обязательно белыми были.
Анечка засуетилась:
- Будут самые белые. Выберу наилучшие.
И она побежала за перчатками для дирижера.
В тот вечер все столики в ресторане были заняты.
Ровно в восемь вечера - в двадцать ноль-ноль - в дверях, ведущих из апартаментов гостиницы в ресторан, появились музыканты из симфонического оркестра: все в строгих черных костюмах, в белых накрахмаленных рубашках, с профессиональными музыкальными инструментами в руках. Раздались из публики жидкие хлопки приветствия. Чувствовалось, что посетители за столиками ведут себя пока очень настороженно. Все происходящее и для служащих ресторана было довольно необычно. Другая дверь ресторана, для посетителей с улицы, была официантами, в нарушение правил пожарной безопасности, предварительно заперта на ключ.
Через несколько минут, когда на сцене музыканты уже расселись по своим стульям, в зал привели студента. Появление дирижера оркестранты и заодно с ними публика приветствовали особенно усердно.
Объявлял концерт в ресторане сам директор. Однако его объявление вылилось в не очень продуманную импровизированную им речь. Похоже, директор был "с идеей" и так просто ничего не делал в своей жизни.
- Наш юный друг, так называемый, гений, - директор указал на студента вытянутой рукой, - великодушно согласился исполнить для столь почтенных людей симфонию собственного сочинения. Хотел бы особенно подчеркнуть, что маэстро представляет это свое, не побоюсь сказать выдающееся, произведение впервые. Вы, почтенные гости нашего города, таким образом, присутствуете на премьере. Прошу поприветствовать маэстро и его музыкантов. Однако, главное, мне хотелось бы, чтобы бизнес и искусство воссоединились, так сказать. Чтобы в результате сегодняшнего общения одни научились вести свои коммерческие дела артистически, а у других, чтобы в их исполняемых произведениях всегда звучала, хотя бы чуть-чуть, золотая нота коммерческого успеха их нелегкого, не побоюсь сказать, интеллектуального искусства. Итак, наш вечер посвящен союзу бизнеса и науки... Прошу, простить, не науки, а искусства. Науке посвятим позже отдельный особый вечер. Я думаю, что подобные вечера в ресторане необходимо поставить на постоянную, регулярную основу.
Как было условлено при подготовке на репетиции, студент поднял над головою дирижерскую палочку и процесс был запущен.
Директор слушал музыку в дверях ресторана, ведущих в холл гостиницы. Поскольку все столики были заняты, то в ресторан более никого не запускали. В тот вечер гостиница в коридорах на этаж словно вымерла. Если бы не буря, все еще не утихавшая, то прохожие на улице увидели бы, что в комнатах на всех этажах гостиницы погашены огни. Даже гостиничный персонал толпился за стеклянной дверью ресторана и с восхищением, конечно, ровно ничего не понимая в происходящем, прислушивался к зазвучавшей музыке.
Оформив поселение в гостинице вновь прибывших нескольких человек, администратор тоже подошла к двери ресторана и бочком протиснулась в них.
- Ну, признавайся, голубь, в чем твоя корысть? – задала она, подмигнув, вопрос директору.
- Тише. Поймешь сама, когда первый антракт объявят.
Директор был горд и высокомерно отказал известному бизнесмену Сослонову, пришедшему с опозданием:
- Все места в ресторане заняты.
Но еще одно организационное мероприятие не было им решено.
- С кем бы за столик на время антракта посадить студента, чтобы за ним присмотрели, чтобы он не сбежал?
Старший официант д' Митрич, которому бизнесмен Сослонов успел передать денежную купюру, предложил:
- С-с с бизнесменом С-с-Со-Со..
- Короче?
- С Бу-Бугаевым разместите студента. Крепкий человек.
- Ладно! Но под твою полную ответственность, - махнул, наконец, рукою директор. –Бизнесмена разместим за резервным столиком возле сцены. Но только ты и сам в антракте приглядывай за нашим дирижером.
Директор проводил Сослонова и сопровождавшую предпринимателя молоденькую девицу к столику, за который он в антракте симфонического концерта собирался усадить и студента.
Последняя нота скрябинской симфонии «Экстаз» была исполнена. Дирижерская палочка в руке студента властно вторглась в процесс и экстатически замерла. Оркестранты поднялись и поклонились ресторанной публике. Часть первая концерта была окончена. Объявили антракт. Раздались бурные аплодисменты и одновременно с аплодисментами нетерпеливо по всему залу захлопали пробками бутылки с шампанским.
- Вот теперь, Анечка, самое главное! – шепнул директор администратору гостиницы. Учись и перенимай передовой опыт.
Официанты разводили музыкантов и подсаживали их по одному за столики, где их уже дожидались постояльцы гостиницы и бокалы с пенистым игривым напитком.
Директор ресторана сразу отловил и повел с собою студента.
- Маэстро для вас персональный стол. И не вздумай что-нибудь выкинуть. Сам знаешь...
Студент разместили у сцены за столиком с бугаем-предпринимателем и его симпатичной девицей.
- Вы никогда не думали через Интернет свою музыку распространять? - поинтересовался у дирижера Сослонов.
- Нет, – хмуро отвечал ему студент. - Ненавижу компьютеры.
Студент смотрел на мужика перед собою за столом и думал про него: "Мерин сивый!"
Девица спросила у дирижера, о чем музыка, которую исполнял оркестр.
Студент объяснил:
- Произведение в трех частях. Но третья часть мною пока еще не завершена. Часть первая - Подготовка к балу. Часть вторая - Бал. Часть третья - Все разъезжаются. Но третью часть пока в стадии сочинения. Представьте... Называется мое произведение в трех частях… "Диктант в три мили".
Портретная красота девицы, сопровождавшей бизнесмена, явно заинтересовала студента. Это ведь не для Сослонова разговорился наш студент.
- Безликие миры, трепещущие и бездумные. Они проносятся мимо в лакированных саркофагах стальных автомобилей. Их обитатели полны печали. Женщина, прикрывшая лицо вуалью, в траурно черном платье; девочка - ребенок, ласково улыбающаяся опущенными уголками губ; величественный мужчина, роняющий пепел дорогой сигареты на коврик, покрывающий пол автомобиля. Блестящие предметы уходящего в небытие мира. Дорогой салон, дорогие запахи, властные позывы небывалой похоти. Они делают вид благопристойной чинности и не дождутся момента, когда дверца автомобиля наконец-то распахнется перед лестницей ко входу в их дворец. Дворец наполнен ласкающими слух звуками. Знакомые тени мелькают меж коллон Большого зала. Воздух одновременно гулок под куполом и нем внизу, запутавшись в мягких ворсистых коврах. Сверкает начищенная бронза, бликует полированное дерево столов и тумбочек у стен.
Во второй части концерта музыканты сыграли "Прометея", сочинения композитора Скрябина. Дирижер стоял перед оркестром с поднятыми руками и вызывающе с ленцою лишь легонько шевелил в своих пальцах палочкою.
Когда завершилась вторая часть концерта, директор ресторана подошел к студенту и предложил ему:
- Для приличия еще минут на десять присядь за столик.
Девица бизнесмена Сослонова продолжала интересоваться:
- О чем во второй части ваша музыка рассказывает?
Дирижер, поставив на стол пустой бокал, откинулся на спинку стула, устремил взгляд в потолок и, широко жестикулируя рукою, начал "описывать".
- Бренно все вещее. Не успеешь что-либо вымолвить, как оно стирается временем. Для чего тогда слово нужно? Только гордость толкает нас произносить глаголы. Бессмертие не приходит случайно, но оно есть итог бесконечных раздумий над судьбами себе подобных...
Тут студент запнулся, потер переносицу, заметил, что его бокал вновь наполнен шампанским, а потому вначале выпил "до дна" и затем продолжил:
- Голосистый петух прокукарекает в ночи, лист ляжет на землю мерзлую, раздвинутся ворота скрипучие подле дома, который был давно брошен. Войдут туда пришедшие, снимут с себя одежды земные, поднимут руки к небу и хороводом пойдут вокруг лунного отражения на мокрой траве двор заростившей. Будут в танце они звать господина своего, а имя его - Дьиявол пишется. Кудесники с котами, черными от ночи или цвета естественного, будут приглашать господина к встрече с подданными. Кухарки с детьми малыми сядут вкруг центра танца пламенного, протянут деток к луне ртутным блеском землю начищающую. Ухнут филины на деревьях, и мертвецы костями ворохнут в гробах на кладбище.
Сослонов поморщился, а его девица прикрыла губы ладошкою. Студент наслаждался жутким эффектом.
- Сойдет господин к подданным, плащом красным прикрытый и вид у него будет как у змея земного. Станет круг пляшущих выталкивать женщину толстую с задом круглым - вот господин коляска твоя. Станет женщина на корточки, четырьмя точками упрется в землю, а змей вид человека примет. К ней на спину сядет. Станет править он женщиной, сподобленной коляске, с помощью щипков зада женщины, да покусывать ей спину. Помчит та женщина его в круге пляшущем. Будет змий главным, а все - вслед за ним встанут. Проскачат они один полный круг, и примет круг окраску огненную. Проскачут восьмерку, синим пламенем трава в ней заключенная выгорит. Но не будет от пламени жара и синий огонь бегущих по нему вслед за змием прислужниц и прислужников никак не опалит. Будет танец длиной в милю целую. И закончится он вточности, когда женщина, коляской сделавшаяся, все фигуры танца выпишет и к крыльцу дома прискачет. Так миля первая будет пройдена. Танец кончится и выйдет из дому с окнами заколоченными мерин в яблоках. По двери копытами будет бить, головой трясти, кланяться и всех ласково на пир приглашать. Будет здесь мили второй начало. Место лучшее за столом дьияволу, вино лучшее в его кубок, блюдо наибольшее к нему придвинуто. Тесно вкруг стола все сдвинутся. Пиршество начнется. Миля вторая за трапезой будет пройдена и для каждого мерой шага по ней длина глотки, пищу пропускающей, будет. Тост первый сивый мерин скажет, потом закусывать попросит. Тост второй - женщина с задом защипанным. Тост третий...
Но на этом студента прервали; директор ресторана шепнул ему на ухо:
- Все успешно завершилось, свободен, закругляйся.
Дирижер указательным пальцем показал Сослонову на свой пустой бокал. Опорожнив до дна бокал с шампанским, студент продолжил:
- Дальше Оргия... Впрочем, нет... Миля третья - оргазм в Интернете, - объявил захмелевший студент. - Услышите.. Сейчас слышать будете! В третьей части идет сражение человека и компьютера. Компьютер - это гордец, вступивший в состязание с человеком. И мы наблюдаем еще пока лишь начало этого состязания. Исход предрешен; как стеарин заменил воск для свечей, керосин лампадное масло, а электрическая лампочка в храме заменила саму свечу. Но мир компьютера - это иной мир. На планете компьютеров нет места человеку. (В нем нет места человеку.) Мы, человеки, должны уже ощущать себя мамонтами. Ибо время близко! Идея дьявола - всех побеждающий супермен - это идея мира без человека. Руками людей, одержимых идеей супермена, "быка" с непробойной кожей, строится кладбище человека - планета компьютеров.
- И что нет выхода? – ужаснулась подружка бизнесмена.
Сам предприниматель Сослонов слушал молча с окаменевшим будто бы лицом рассказ студента.
- Выход есть. Свет электрической лампочки никогда не заменит света солнечного, а лунная дорожка... Сама природа должна отторгнуть компьютерное безумие.
Студент поднялся из-за стола. И совсем уже забывшись, дирижер прямо тут же перед Сослоновым и его подружкой, покачиваясь и путаясь, он стал стягивать с рук перчатки. Причем уже первая попытка стянуть с руки перчатку была неудачной. Перчатка щелкнула и, вырвавшись из руки студента, отлетела и упала в тарелку подружки Сослонова. Подружка Сослонова достала перчатку и протянула ее дирижеру.
Но тут Сослонов, совсем разглядев перчатку, пришел наконец-то из оцепенения в себя. Резиновое изделие подействовала на него как красная тряпка на быка. Он мертвой хваткой перехватил протянутую за перчаткой руку студента и с съехавшей в сторону от чувства ярости челюстью стал выбираться из-за стола.
- Вот, гад, ты меня вывел из себя! Когда ты про компьютеры плохое говорил, я терпел. Но теперь... Чего-чего, но за оргазм в Интернете ответишь!
Предстоящая для студента ответственность - судя по размерам кулака Сослонова - предстояла суровая. Однако вмешался сидевший за соседним столиком первый скрипач оркестра. Он кинулся их разнимать, стал между ними, загораживая собой студента. Свободной рукой Сослонов легонько толкнул скрипача и тот, отлетая в сторону, ухватился за студента. В итоге студент был вырван из лапищ Сослонова, но при этом скрипач упал чрезвычайно неудачно на футляр со своим инструментом.
- Дирижера бьют! - тут же кинули клич музыканты.
Концерт классической музыки имел окончание наибанальнейшее. Произошла массовая драка в ресторане между музыкантами и недавно им бурно рукоплескавшими зрителями.
Никто из драчунов не заметил, как из опрокинутой на пол пузатой бутылки выпал крошечный человечек, почему-то на вид он был зеленый и скользкий, как лягушка, но с маленькими козлинными рожками и копытцами вместо ног. И с копытцами, зачем-то засунутыми в спортивные белые кросовки фирмы "Адидас". Чтобы дерущиеся случайно его не раздавили, зеленый человечек быстро спрятался за ножку поваленного набок стола.
Кто-то из официантов открыл замок на дверях входа с улицы и в зал ресторана вошли прибывшие по вызову милиционеры.
-Все, заканчиваем! – успокаивал разгорячившихся клиентов директор ресторана. – Прошу всех по одному заходить ко мне в служебный кабинет.
Милиция принялась выстраивать всех драчунов в очередь к кабинету директора. Клиенты ресторана, неохотно хмуро подчинились судьбе – из них были в большинстве крупные бизнесмены, люди порядочные, сообразившие, что за поломанные столы и стулья надо заплатить.
Буря на улице между тем неожиданно утихла. В незапертых дверях с улицы незаметно для всех в ресторане появился настоящий дирижер. Оглянувшись по сторонам, он тут же и объявил своим музыкантам:
- Пишите заявления. С завтрашнего дня вы все уволены.
Директор ресторана у себя в кабинете потирал руки:
- Вот удача! Никогда прежде не было такой выручки. Можно мебель новую прикупить. А сколько продано шампанского!
Рядом с ним в кабинете рыдал первый скрипач:
- Да какие еще черти?! – говорил он находившемуся возле него Сослонову. - Причем здесь Интернет? Такую скрипку погубил! Какой у нее голос был! Нежнейший!
Бизнесмен Сослонов оказался человеком отходчивым и совсем не чуждым состраданию. При виде отчаянья и подлинного горя скрипача он, подписав с рестораном договор на порядок возмещения убытков и размер компенсации за ущерб гостиничному ресторану, не ушел, как другие, а сел рядышком и похлопал музыканта по плечу.
- Ты извини уж! Липовый дирижер все!.. А работу для тебя подыщем. Вот держи, скрипач, адрес моей конторы на визитке. Как ты говоришь мастера, что твою скрипку делал, звали? Я с утра завтра людей своих озадачу. Не сомневайся, отыщут они этого скрипичника. Он тебе еще лучший инструмент изготовит. За ценой не постоим, сколько потребует, столько и заплатим. Что?.. В семнадцатом веке скрипичный мастер жил и помер уже? Оказия... Не огорчайся! Знаешь с Интернетом какие горы свернуть можно, неужто из могилы какого-то там не вызовем? А если что так хотя бы чертежи скрипки в сетях всемирной паутины раскопаем. Ребята у меня на фирме толковые, сделают тебе скрипку такую, что отличить не сможешь. Ты бы видел, как они на компьютерных платах классно впаивать умеют микросхемы! Пошли уже...
Сослонов обнял скрипача за плечи, и они пошли из кабинета директора. Но не успела закрыться за ними дверь, как в кабинет ввалилась запыхавшаяся администратор гостиницы Анечка.
- Сбежал он! – трагическим голосом сообщила она директору.
Директор, который со счастливым лицом и с охапкой только что подписанных договоров в руках в тот момент выбирался из-за стола, и чуть не уронил на пол бумаги.
- Как сбежал? Куда? А что же ты, Анечка?!
Администратор гостиницы горестно развела руками:
- По телефону милицию я вызывала, когда наш дирижер в подсобку ворвался. И трубку я не успела положить, а он схватил за руку свою деву-пигалицу, и они в дверь на улицу выбежали. Но в номере осталась его сумка с вещами. Может еще и вернется?..
- Да ладно! - махнул рукой директор. - Сам себе хуже сделал. Ему ведь и какой-то небольшой гонорар за концерт причитался.
Директор искренне радовался удачному завершению концерта.
- Дмитрич, ты только погляди, - поднял он над головой бумаги с договорами. - Теперь для ресторана вместо старой мебели купим новую - вот такую! - мабель.
Вошедший вслед за Анечкой в кабинет директора старший официант д' Митрич молчал и дожидался, когда восторги у начальника поулягутся, чтобы после обсудить с ним планы по дальнейшей уборке в помещении.
- Что значит, когда свежая идея в умную голову вовремя придет! - продолжал восхищаться сам собою директор. - Столько шампанского продано и только за один вечер!.. Надо бы еще раз концерт устроить. Тогда и капитальный ремонт в ресторане проведем.
- С-с-сомневаюсь, - покачал головою д' Митрич. - Оркестр, к-конечно, нанять можно. Но без с-с-студ-д-дента не получится. Это ведь над-до с-с-суметь людей так "з-з-завести"!
- Да, талант, - подтвердила, вздохнув, администратор Анечка. - А когда он еще и музыку научится сочинять?!..
Школа!
ноября 1999 г.
Ред.: 23 апреля 2021 г.
[Цитата фрагмента из повести "Блистающие облака" К. Паустовского]
Мы молча пили кислое вино и курили. Южный город шумел под белыми сентябрьскими звездами.
Пришел Сташевский — уверенный и насмешливый.
— Оскар! — восторженно выкрикнул он. — Оскар, напишите оперу, чтоб в каждой ноте ревела жизнь. Понимаете, жизнь дурашливая, крикливая, как клетка с попугаями. Ну что, разве плохая тема? К черту ваших жен в ситцевых капотах! Задушите канареек и уезжайте в Вену. Это город для вас. Пейте там, плачьтесь на судьбу проституткам, шляйтесь по рынкам, возвращайтесь в свою комнату на рассвете, когда пахнет цветами и капустой, — и вы напишете великолепную оперу.
У Оскара задрожали руки.
— Он пьян, — сказал я тихо и отодвинул стакан Сташевского.
Оскар вдруг заторопился и снял очки.
— Не кричите, Сташевский, — сказал он и оглянулся. —
— Да… еще мальчишкой, — тихо, будто припоминая, сказал Оскар, — у меня была одна мысль — создать такую музыку, чтобы кружилась голова.
я все же выбрал лучшее занятие, чем коммерция.
Потом случился брак. Как, почему — видит бог, не знаю. Жена — анемичная «фрейлен» из богатого дома. Она привезла в мою комнату розовую пудру, канарейку Мицци и запах женского пота. До сих пор я дрожу от отвращения.
Женившись, я сделал необычайное открытие. Это покажет вам, как я был еще глуп. Я понял, что семейная жизнь приспособлена к тому, чтоб ходили гости, чтоб обедать на клеенке, добродетельно тискать рыхлую женщину и сейчас же после «любви» ссориться из-за больших расходов.
Но ночи были мои. Ночью я вставал, зажигал лампу и писал, усталый от классной вони, от сотен склонений и спряжений. Да… По ночам я писал. Мне не хватало нотной бумаги. Это было как чудо. Я слышал — не смейтесь! — я отчетливо слышал, как облака звучали над землей, фаготы высвистывали бешеный танец, и хлопали от ветра старые знамена. Я писал и слышал, как расцветала под моими пальцами легенда об иной жизни, где солнечные дали открываются одна за другой. Я населял веселыми толпами матросов и цыганок черные гавани. Выстрелы пистолетов сливались в барабанную дробь, и колокола качались и гремели во славу средневековых весен. Я понял, что значит восторг. Вы знаете это слово — восторг? — крикнул он и встал. — Я писал обо всем: о горечи любви и величии непередаваемого, о боге и вечной жажде перемен.
Он сел и надолго замолчал.
— Потом… — сказал он упавшим голосом. — Э-э, да что потом… Директора театров, рецензенты, обиженное молчание жены, черствая булка за столом, переводные экзамены, тошнота.
Он поморщился, отыскивая в кармане папиросу.
[Цитата фрагмента из газетной статьи]
Любовь как коррида
“Всякая женщина — зло; но дважды бывает хорошей: или на ложе любви, или на смертном одре”. Это спорное высказывание Проспер Мериме взял эпиграфом к одной из самых своих известных новелл — “Кармен”. И вряд ли писатель, а затем и композитор Жорж Бизе, создатель одноименной оперы, могли предположить, что их героиня — молодая цыганка с севильской табачной фабрики — станет суперпопулярной оторвой ХХ и XXI веков. Ей будут посвящать стихи великие поэты; прославленные режиссеры, актрисы, певицы, балерины с такой же бешеной энергией, с которой боролась Кармен за свою любовь и свободу, будут биться за возможность получить роль Кармен.
Новелла Мериме вышла в свет в 1845-м, а в 1872-м парижский Театр комической оперы предложил Бизе написать оперу по новелле. Композитор принялся за работу. И если бы не его музыка, то не слишком энергично и страстно написанная история о колдунье-цыганке Кармен и бандите Хозе так и осталась бы в девятнадцатом веке, мало волнуя последующие поколения. Своей музыкой Бизе поднял банальный сюжет на недосягаемую высоту, создав шлягер, которых в мировой оперной литературе не так много. “Кармен” Бизе — это история очень разных и цельных людей, на которых любовь обрушивается, как нож убийцы.
Самому композитору не удалось дожить до того дня, когда его “Кармен” с триумфом будет идти по всему миру. Бизе стал свидетелем не успеха, а провала своего творения на премьере 3 марта 1875 года в Комической опере. Зрители пришли посмеяться, а им подают трагический треугольник, да еще сопровождаемый слишком сложной музыкой. А главная героиня? Распутная, безнравственная девка! Разве можно привести своих дочерей на подобный спектакль?! Большинство зрителей было в шоке.
Можно только представить, что творилось в душе композитора, на глазах которого его опера шла на дно, а зрители гробовым молчанием отвечали на самые яркие моменты спектакля. “Это провал, — скажет он друзьям, — я предвидел это фиаско, окончательное и бесповоротное. Для меня это конец”. Но более жестокий удар получил композитор от жены. После спектакля она не пожелала быть рядом с неудачником и удалилась домой без мужа, в сопровождении одного из своих поклонников. Она не простила супругу неуспеха.
Дальше — больше: поток уничтожающих рецензий, в которых “Кармен” объявляют аморальной и скандальной. Бизе читал все, что писали о его опере, но держался, остался в Париже, не убежал, а гордо нес свою горькую славу. Но однажды признался одному знакомому: “Я чувствую себя невероятно старым”, — а было ему тогда всего 36 лет. Он так и не оправится от провала “Кармен”: он умрет в 37 лет 3 июня 1875 года.
Слава, как это часто случается, придет после смерти. “Кармен”, отвергнутая во Франции, в октябре с огромным успехом пройдет в Вене, а потом начнется ее триумфальное шествие по оперным сценам мира.
В России “Кармен” впервые услышат в исполнении итальянской оперной труппы в 1878 году, а в 1885-м состоится премьера “Кармен” в Мариинском театре, где в главной партии выступит Мария Славина. Она и станет первой русской Кармен, а сама опера с тех пор — обязательным блюдом не только двух главных театров страны, Большого и Мариинского, но также и провинциальных и антрепризных трупп.
Но бывает, что сценическая Кармен может вызвать безумную любовь кого-нибудь из поклонников и возникнет роман, который по своей силе не уступит тем страстям, что бушуют в опере.
Такой роман пережили певица Любовь Александровна Дельмас, выступавшая в 1913 году в “Кармен” на сцене художественной оперы “Музыкальная драма”, и поклонник ее Кармен, некоторое время скрывавший свое истинное имя.
Однажды Дельмас получила письмо с печатью “А.Б.”.
“Я смотрю на Вас в “Кармен” третий раз, и волнение растет с каждым разом, — писал неизвестный А.Б. — Прекрасно знаю, что я неизбежно влюблюсь в Вас, едва вы появитесь на сцене. Не влюбиться в вас, смотря на Вашу голову, на Ваше лицо, на Ваш стан, — невозможно. Я думаю, что мог бы с Вами познакомиться, думаю, что Вы позволили бы мне смотреть на Вас, что Вы знаете, может быть, мое имя. Я не мальчик, я знаю эту адскую муку, музыку влюбленности, от которой стон стоит во всем существе и которой нет никакого исхода. Думаю, что Вы знаете это, раз Вы так знаете Кармен…”
Письма, цветы, а еще стихи продолжали приходить и дальше, а Дельмас мучилась вопросом, кто же этот неизвестный. Но как-то к ней подошел дирижер и спросил: “А вы знаете, что в вас влюблен известный поэт Александр Блок? Он сейчас в театре. Хотите, я вас с ним познакомлю?” Дельмас растерялась и со страху уехала домой.
Через несколько дней Дельмас вновь получила письмо и стихи: Блок просил позвонить ему. И Дельмас решилась. Так начался их роман. Так появился на свет цикл стихов Блока “Кармен”, посвященный Дельмас.
Им было хорошо и радостно вместе, но разве могут долго длиться любовные отношения между артисткой и поэтом, к тому же таким, как Александр Блок? Вскоре они разойдутся, но сохранят дружескую связь. Блок умрет в 1921 году, Дельмас переживет его почти на полвека. А от их любви останутся чудесные строки поэта:
О да, любовь вольна, как птица,
Да, все равно — я твой!
Да, все равно мне
будет сниться
Твой стан, твой огневой!
Да, в хищной силе
рук прекрасных,
В очах, где грусть измен,
Весь бред моих
страстей напрасных,
Моих ночей, Кармен…
"Диктант в три мили" (одна из глав из повести 1999 года "С фонарем на шее") - жирный кусок большого пиар - пирога, извлеченного из моего компьютера. И это был такой капитализм в литературе? Странный... капитализм. Для кого? Что еще позабыли вытащить "капиталисты" в моем компьютере?
Приданное у нее были канарейка и розовая пудра. Я это про "юность".