В году две тысячи восьмом

Камирра
Не в силах принять относительность всех измерений,
Смещение вех и бессилие здравого смысла,
Смятенная осень отпрянула в смежное время –
Подальше отсюда, где хмурая вечность нависла
Над снежной грозою немыслимо долгих мгновений.

Глухие раскаты ничем не стесняемой страсти,
Летящая снежность в безудержном встречном стремленье –
О-здравствуй-любимый-о-здравствуй-любимая-здравствуй –
И шепчущий гром, и раскатистый снег, и свеченье
Замедленных молний, цветущих отчаянным счастьем.

А люди в домах закрывали от страха глаза:
Неправильно, жутко, невиданно – снег и гроза.