Пока мы ваяли себе пьедестал
в надежде на нерукотворные бюсты,
мой друг закадычный священником стал,
навеки отринул искусы искусства.
Мы вместе окончили творческий вуз
и в этой игре без арбитров и правил
себя посвятили служению Муз,
а он в семинарию путь свой направил.
Он сжёг все тетради и все дневники,
ушёл из-под власти известного Бори,
забросил поэмы, забросил стихи –
и служит в старинном кронштадтском соборе.
Невольному – воля, а грешному – рай.
На поле Господнем, некошеном поле,
идёт совершенно иная игра,
не то что в поэзии или в футболе.
Какие теперь тебе светят огни?
Ты помнишь ли наши базары по пьяни?
Поэтов в молитвах своих помяни,
а мы завсегда твой поступок помянем!