Nachtwaechter ist der Wahnsinn,
weil er wacht.
Bei jeder Stunde bleibt er lachend stehn,
und einen Namen sucht er fuer die Nacht
und nennt sie:sieben,achtundzwanzig,
zehn...
Rainer Maria Rilke
Der Wahnsinn
Мягче. Ничего нет. Свет сквозь линзу тумана.
Ветви старого парка ловят брезжащий свет.
Тающий силуэт. И дрожит беспрестанно.
В грязной воде канала лед ветерком задет.
Листья, бегут вперед, руки усопших в травах
Царственны и легки, съедены тишиной
Ржавчина точит сон застыли качелей суставы.
Вечер, Туман и Бред пост занимают свой
Смотри же! Открой глаза!
Не прячься под старым пледом,
В ваши уютные стены сырой заползает мрак
Каплет, сочится сквозь рамы, тебе он станет соседом
Навязчивым постояльцем, поющем не то и не в такт.
Его безглазая свора - собаки с обочин дороги
Чьи трупы обходят брезгливо в улыбке светлого дня
Они придут вслед за ним, они улягутся в ноги
И будут, щерясь довольно хвостами тебе вилять.
Увязшие в теплом лете застывшие в межсезонье
Неловкие детские тени стучатся в твое окно
И тихим напевом флейты змеится узор бессонных
Простуженных пилигримов, что ищут святой покой.
И снова лишь мягкий свет. Мерцание светофора
И только играет ветер ненужным мусором дней
И только одно отличье ты тоже заметишь скоро.
Ты часть тишины и мрака ты тоже тень средь теней.
Мы спим на краешке зимы,
Как вещи в маленьком музее
Мой друг нам не найти лазейки
Из этой вражеской зимы.
*****
В час тишины уязвимой шелест ранимых крыльев.
Ах, рассмотрите все же моли серой полет.
В старом странном музее витрины покрылись пылью
В старом странном музее истории страж живет.
И от начала историй с тщанием ювелира
Коллекцию собирает невосполнимых потерь
Оружие, униформа все что дралось и жило
Все за стеклом витрины мирно стоит теперь.
- Брат, мой, а помнишь, помнишь? Был ты конкистадором?
И боевой кирасы, верно служила броня?
- Да! Как забыть такое! И заживет нескоро,
память о том, как долго друзья убивали меня.
- А помнишь, ты был тираном? Кажется Александром?
И слоны боевые веселили тебя!
Что ты! Конечно помню! Мне забыть это странно!
Чудо, что за сраженье, как противник был смят!
Как же они бежали! Славные были битвы!
Воины были отважны словно юный дракон!
- Смотри! Вот твой меч японский! Весь исписан молитвой!
О, брат? К себе обращался? И собой был спасен?
В скромном сером костюме из тонкой английской шерсти,
Бог войны улыбнулся старшему брату вновь,
Вся память его походов в музее у старшего - Смерти,
И на всех экспонатах прошедших сражений кровь.
- Смотри а в этой витрине переход через Альпы,
Забавное было время, меня ты очень смешил.
- Да! Это было прекрасно! И в той авантюре дальней,
Был я сама любезность, своим солдатам был мил.
А в этой я был пилотом! Асом на серых крыльях,
Жаль все кончилось скверно, но был жребий таков
Ах как было обидно, когда меня все же сбили,
А стрелка хвостового оставили без мозгов.
Так они улыбались, свое вино допивая,
Смерть докуривал трубку, четки свои теребил.
- Думаю, скоро будет, новая мировая.
- Да? А отец мне что-то, об этом не говорил…
В час тишины уязвимой шелест ранимых крыльев,
Память вне разложенья в старом музее живет
Хобби, такое хобби, коллекция из сражений
Хозяин, которым Арес. Хранитель, которым Tod.
Сны о Сехмет
Мне не снилось высокое небо царей,
Мне не снились проемы волшебных дверей
Силуэты улыбчивых кошек.
Сны об Африке были полны темноты
Стаи мух все стремились сложиться в кресты
На усталых предгорья подошвах.
Снился траков протяжный скрежещущий стон,
Снился DAK что и сам стал похожим на сон
И ушедшей победы возможность.
Снилось море, соленое, словно мой бред
Снился люк, что заклинил и выхода нет.
Сны предзимние слишком тревожны.
Ветви серые, серое небо щадят
А бездомные псы безразлично глядят
И окрасом с шакалами схожи,
Сны об Африке в сером закатном краю,
Не о древних богах, что в руинах поют
Не о шелковых прядях небрежных,
Не о ярких агатовочерных глазах,
А о том, как сжигает песков белизна
Как ракета рвет сумрака реки.
Сны об Африке были полны темноты,
Мухи словно желали сложиться в кресты
На устах у уснувших навеки.
Мне не снилось высокое небо царей,
Или Бастет, чарующий облик зверей,
Только страх перед вечностью клейкий.
Песня Айхи
Тонкая кость бытия – дни без названий
Это ущербность всех линий змеящихся в завтра
Спящие все же верны иероглифу знанья
Фразам, что скрыты меж строк манускриптов усталых
Что еще можно сказать о надежде и вере?
Честь - Ты фантомом немым исчезаешь с дыханьем.
Музыка скрыта в железном небес оперенье
Музыка прячется, бьется нам дать обещанье:
Мальчик на систре* играет мотив незнакомый
Полузабытый, утопленный в трещинах детства
«Что бы найти, нужно знать, как зовется искомый.
Если есть яд, значит есть и обратное средство
Выбери шкуру себе, что бы в рамках традиций,
Выбери имя, которое сможешь запомнить,
Выбери бога, что б петь для него и молиться
Выбери клятву, о том, что мечтаешь исполнить!»
Значит зима, если снова мне Африка сниться
Змеи шипят, змеи ползут через строки,
Женщина с именем битвы и маскою львицы,
Бледные стражи дверей и слепые пророки.