Неужели, правда – всё прошло…
Не привыкнуть мне к тому, что пусто.
Уходить – скупое ремесло,
возвращаться – вечное искусство.
Вита брэвис – что же горевать -
жизнь проходит маршевой колонной.
Так десант,
в который раз скрепив чужую власть,
покидает город полусонный.
Без фанфар, без ругани, без слов,
поправляя режущие лямки.
Приглушённый звук стальных подков
обнажает вычурность изнанки.
Наплевать – в раю или в аду
путь не хитрый снова оборвётся.
Есть покуда
две ноги, привыкшие к труду,
вот и пусть несут, куда взбредётся.
Вот и пусть зима рванёт кольцо –
купола накроют перелески,
мостовые, улицы, крыльцо,
крыш домов уставшие железки
и разбитой автостанции пятак,
где колышет ветерок усталый
расписания
простреленный и поржавелый флаг.
Здесь пойдёт автобус на Валгаллу.
Здесь идёт веселие чумы,
здесь грядёт печалие рассвета.
Здесь осколки своенравной тьмы
режут глотку скверной сигаретой.
Здесь не будет палубы ночной.
Здесь мечтать под сорок лет – некстати.
Милосердно
забинтованая марлевой зимой
побредёт душа к своей палате.
Вот и ладно. Всё предрешено.
Вот года, отмерянные скупо.
Я про это пел давным-давно –
и так и есть, я ничего не перепутал.
Так бывает – кончилась судьба,
ну а жизнь скрипит пока по кругу,
не нажив ни мудрости, ни света, ни горба.
Лишь тоску до смертного испуга.
Пустота не сбывшихся морей.
Пустота прокуренной квартиры.
Мы безногий взвод богатырей,
на печи измявшие мундиры.
Всё твердим друг другу, что в седле,
заверяем каждого, что молод…
А кто-то там,
стуча подковками во мгле,
покидает полусонный город.