Часть вторая.
Продолжая сравнивать творчество не признанного гения с классиками 20 века, остановлюсь на творчестве Беллы Ахмадулиной. Возьму самое известное ее стихотворение, принесшее ей огромную славу. Здесь мы обсудим тему души, ее гибели. А для сравнения возьмем «Песню самолета-истребителя» Владимира Высоцкого.
«Прощание».
Белла Ахмадулина.
«А напоследок я скажу:
Прощай, любить не обязуйся.
С ума схожу. Иль восхожу
К высокой степени безумства.
Как ты любил? – ты пригубил
Погибели. Не в этом дело.
Как ты любил? – ты погубил,
Но погубил так неумело.
Жестокость промаха.. О. нет
Тебе прощенья. Живо тело
И бродит, видит белый свет,
Но тело мое опустело.
Работу малую висок
Еще вершит. Но пали руки,
И стайкою наискосок,
Уходят запахи и звуки».
Техника тут тоже хромает, как и в первом случае. Строка «тело мое опустело» выбивается из ритма. Рифмы четкие, однако, новорожденного нет ничего. «Обязуйся – безумства» - труда не составляет, остальные примитивны. Построение тоже школярское.
Теперь посмотрим смысловые обороты. «С ума схожу» - тоже самое, что «восхожу к высокой степени безумства». «Иль» вызывает сомнение в том, что еще не вошла в ту степень. Далее автор продолжает в том же духе - сначала говорит не в том дело, что пригубил погибели, а в том, что погубил (уже не пригубил) неумело. А дело оказалось как раз и в том. Надо было не пригубить, а погубить. Результатом, погибель души. Но к этому мы вернемся позже. И перейдем опять к работе мозгового аппарата. Почему-то там в ходу только один висок, не зря, видимо, крутят там пальцем, указывая на его плохую работу. А «наискосок» вообще слово не в тему. Запахи и звуки уходят (как и приходят) на все четыре стороны.
Вот такая пародийная вещь. А если говорить серьезно, то вызывает жалость такая позиция жизненная. Терять душу из-за какого-то дилетанта убийцы, думаю, не стоит. Именно поэтому здесь присутствует дух уныния и полностью отсутствует Дух Благодати. Поэтому хочется поскорее проститься с этим «гением» и просто не терпится заглянуть в другую дверь, чтобы ощутить мощь человеческую.
«Я-«Як», истребитель. Мотор мой звенит.
Небо- моя обитель.
Но тот, который во мне сидит,
Считает, что он – истребитель».
Надо же, мой тоже так считает, потому и сшибаем тут «мессершмитты» вражеские, не впускающие нас свои ряды, заставляющие бороться за право покорять небесное пространство. Думаю, что всем понятно, что речь идет о душе. Потому он и заставляет, и не дает и на таран идет. Трудно в таком бою, и потому рождаются такие строки:
«Я больше не буду покорным, клянусь,
Уж лучше лежать на земле!
Ну что ж он не слышит, как бесится пульс:
Бензин мой уже на нуле!
Терпенью машины бывает предел,
И время его истекло.
И тот, который во мне сидел,
Вдруг ткнулся лицом в стекло.
Убит! Наконец-то! Лечу налегке,
Последние силы жгу.
Но что это, что? Я в глубоком пике –
И выйти никак не могу!
Досадно, что сам я не много успел,
Но пусть повезет другому,
Выходит, и я напоследок спел:
«Мир вашему дому!»
Мы видим тут четко и ясно, что происходит, когда мы перестаем слушать душу, когда мы избавляемся от ее назойливых требований, потому и счетчик на нуле, потому и глубокое пике. И апофеозом звучит фраза – «пусть повезет другому», и, как следствие, - «мир вашему дому». Таким образом, автор призывает нас не воевать со своим божественным «я», чтобы оставаться в небе и уметь выйти из любого пике. Вот на этой высокой ноте и хочется вспомнить для сравнения вышеприведенное стихотворение, в котором девушка впадает в пике и растрачивает свои жизненные силы, свой порох попусту. И результат такого сравнения далеко не в ее пользу. Красочность, образность и глубина изображенная в данном стихотворении Высоцкого, поднимает его на такую высоту, с которой все прочие выглядят маленькими букашками. И быть может, именно потому, что наши критики ходят по земле, им ближе эти насекомые, нежели птицы – создания небесные. Может быть, именно поэтому нас раздражают эти букашки? – спрашивает Володя с очередной своей высоты. А главное, что цену себе знаешь ты, это позволяет создавать такие холсты, которые переживут автора на века. На этом говорю «пока»!