Незабвенно привольно и чисто
Льется волшебная музыка мысли.
Солнечным бликом на черном камине
Лотос расцвел… и былое не минет.
Кровью святою не смоет убийца
Первого слога любви ассирийца.
Светом отсвечен высокий поступок,
Сроком отравлен могучий рассудок.
Та, что любовью его возведенная,
Нет, не узнает о судьбах влюбленного.
Просто расставлен союз белой мебели,
В темном пространстве . Как эхо молебен.
Золото-луч входит в гулкую комнату,
Золото – эхо отходит в безмолвие.
Это любимая встречи касается,
Тонким уменьем любить улыбается.
В святость не веря, создам образ девственный,
Душу открою другой этой мерности.
Шрамы расправлю, тонкие плечи
Выстрадать смогут ваше увечье.
Да, ассириец не в силах не встретить.
Этой несущей века смирение,
Гордой, но светлой, с сердцем, как птицей,
Девушкой- Верой, безумства затворницей.
Когда она уходит, приходит дождь,
Когда она уходит, приходит дрожь,
Когда она уходит , одиночество…
Тот лед, что над тобою не пробьешь.
И нечем уж дышать, а свет так близко.
Простить успеешь тех,
Кто о тебе забыл иль помнит.
Погибнуть время, но приходит
Из незаконченных стихов, из мира
Такая Вера!
1989