Трескались линзы, пока я наблюдал за движением.
Трением. С серым громоздким соприкосновением.
Искал слова, но не находил звуков терпения.
Они то и дело меняли мне настроение.
Грозные, серые, плотные. Царапались об останкинскую.
Они материли людей дождём, обвалакивали субстанцией
Москву, которую никто никогда так и не сможет понять.
И лужи, не стесняясь людей, давали брызгами о себе знать
И в своём отражении заставляли смущаться мышцам лица,
Обесточенных и обескровленных до конца рабочего дня.
Никого ни о чём не спрашивая, они не давали ответов.
Просто манили к себе взгляд, не давая советов
И надежды, соблюдая эгоистичную цель как всегда.
Никому, ни за что, ничего, никогда..