Где меркнет свет и занавес опущен,
У края сцены и над бездной края
Был голубь белый трюкачом отпущен
И был он горд и счастлив в небо улетая.
Он так гордился тем, что стал свободен
И по цилиндрам, как собратьям, больше не сидеть,
Он был уверен, что для жизни в театре не пригоден
Он верил, что достоин большего - лететь.
Так и душа моя не сокрушима в вере,
Что нет ей места среди прочих голубей
И нет, не будет миру никакой потери
От вольного полета, рвущейся души моей...