Я о подножку грязь обил с сапог,
Поднялся в тамбур, и уже спиною
Услышал эту фразу: «Как ты мог?
Ну, как ты мог так поступить со мною?!»
А я вот смог. Вот так вот взял – и смог!
Ты этого совсем не ожидала.
И плащ уже до нитки твой промок.
Всё завершилось тихо, без скандала.
Дверями хлопал старенький вокзал.
На сердце было пакостно и скверно.
Я так тебе всего и не сказал:
Не стоило оно того, наверно.
На серый пол закапала вода,
Стекая с козырька помятой кепки.
Что наш роман? Интрижка. Ерунда
С ценой б/ушной бельевой прищепки.
Да нас и познакомили с тобой
Ступени эскалатора и милость:
Нагнулся я, чтоб шарфик голубой
Поднять, вот тут всё это и случилось.
Потом в обнимку лихо провели
Два месяца, один из них в постели.
Ты восхищалась Блоком и Дали,
А я, смеясь, Зурабом Церетели.
Всё было хорошо у нас, да вот
Закончилась моя командировка.
В портфеле – незаконченный отчёт,
И коньяка в кармане поллитровка.
Залить бы им, как водится, тоску,
А то в груди безрадостно и тесно.
В купе соседнем кто-то ел треску,
Распространяя запах повсеместно.
И я достал заветные ноль пять,
Свинтив головку, дал свободу джинну,
А тот, решив, что реки надо вспять,
Прижал к стене мою сырую спину.
Два первых, но внушительных глотка
Напомнили дыханье Арарата,
И вот уже владычица-рука
Гортани шлёт привет от Герострата.
Блаженный миг – и полбутылки нет.
Осталось закрутить на место пробку.
В душе истома излучала свет,
Как солнца луч раскрашивает сопку.
И мир уже не так постыл и зол,
Добрей и привлекательнее лица,
И хлебосолен без закуски стол,
И воробьи под крышей, как жар-птицы.
Вокзал, и тот – дворец, а не вокзал!
Да и у нас не так уж всё кромешно.
И я за стол рукою взявшись – встал,
И по проходу двинулся неспешно,
И прыгнул со ступеньки на перрон,
И мокрую прижал тебя в порыве,
И вздрогнул отъезжающий вагон,
И всхлипнул ангел где-то в Тель-Авиве.
Сквозь слёзы прошептала ты: «Ну, вот.
За опозданье выгонят с работы.»
Уехали и кепка и отчёт…
Я улыбнулся: «Пустяки! Ну, что ты!»
19.12.08