Старые полуразвалившиеся ступени
Ведут меня все ниже и ниже и глубже.
Что найду я здесь в темноте подземелья,
В сыром подземелье, где хранятся души.
Трудно дышать, воздух такой спертый.
Трудно поверить, что это для кого-то дом.
Здесь души тех, чьи фамилии стерты,
Здесь души убитых в тридцать седьмом.
Каждый шаг гулко в сводах отдается,
Что бы души не напугать, я ступаю тише.
Но сердце во мне слишком громко бьется,
И взлетели испуганно летучие мыши.
Мертвые были людьми, умели улыбаться,
Умели плакать, умели гулять под дождем,
Умели любить, умели целоваться,
Люди, убитые в тридцать седьмом.