День без молитвы рассыпался мелкою крошкой,
Словно от ветви смолистой хрустальный сосуд.
Только вчера появляешься слабою крошкой -
Завтра тебя, неподвижного, вон изнесут.
Трижды качнут по обычаю возле подъезда,
Не поглядят, не прищурятся: где там душа?
Вяло могильщики курят в фуфайках облезлых,
К мёрзлым лопатам вернуться не слишком спеша.
Комья земли ударяют в холодную крышку
Дома, в котором не будет ни ссор, ни обид.
Ангелы тихо поют панихиду - я слышу,
И снегопадом чахоточным небо скорбит.
Умер поэт - не погиб, как тогда, на дуэли,
Не застрелился, не бросился в петлю тоски.
И оттого, что его православно отпели -
Легче ли будет? Грешки - это те же грехи.
Тянет на дно и песка неживое узношье,
Равно как камень, что так и не сброшен с души.
Что же ты жил, отродясь не молясь, мой хороший,
Данный от Бога талант разменял на гроши.
Томик стихов - неказистый реаниматолог.
Может, коснётся умершей души благодать,
Если в костре у бомжей догорит этот томик.
Коль не продать - так хоть нищим в растопку отдать.
Жил и творил... - В биографии краткой не скажут.
Времени нет, чтоб добраться до школьных программ
Классикам века. И только над гробом развяжут
Для поминаний уста фронтовые "сто грамм".
Рамка в газете - для Вечности не мартиролог,
Только тому, кто твою подноготную знал,
Больно вопьётся в уста твой хрустальный осколок,
Слёзно упавший на книжный Вселенский развал.