***

Глаза с фотографии
в мир глядят
по-новому,
так как детские
и в первый раз.
Восторгом полнились
когда-то,
То вдруг картинки
из жизни взрослых,
готовили презрение
к их играм.
А до этого -
встречи
с любовью и смертью,
между которыми
похоть всезнающих
и одиночество.
Дети всегда одиноки
в непонимании взрослых.
Их глаза
так хотели любви,
а души терпели,
не зная за что
почитать мертвецов,
что так лгали.
И между заботами
взрослых,
где им
приготовили роль,
вдруг ясно увидишь,
что можно летать
и родниться с секретами
высшими.
Где восторг и любовь
к одним, замещалась
желанием смерти другим.
И все это ищет
между глупостью
тех, кто похож
на манекены.
Глаза молчаливые
все понимают
и впитует сердце.
Как это трудно -
в грязи отыскать
ту возможность,
чтобы чистые чувства
не умирали,
с музыкой разбегались,
одаряя движением жизни
и новыми ощущениями.
А за стеною старость
переживает свою память.
Где была, что любила
и позволяла
перемерять свои
привязанности.
Дети тренировались
копировать
эту взрослую жизнь,
соглашаясь участвовать
в их представлениях.
Как больно  быть
взрослым,
растратившим жизнь на пустышки.
И все это рядом
с ребенком, который
так обнажен
в своих чувствах,
ведь он не освоил
еще сноровку
их языка оправдания боли.
Да разве можно
сделать чувства
передаваемыми.
Только рядом быть,
вспомнить общую
радость.
И кажется вот-вот...
И снова разборки
у тех, кто не слышит
друг друга.
А детское сердце
воспринимает и ждет
новых страхов.
Чуть-чуть помечтает
о радости
и отдыхает до следущей
боли,
пока не забудет,
что рожден в чистоте.
А все же когда-то
всплывают моменты,
где встретился
просто с течением жизни,
в свободе,
остановив, что так
долго мешало.
Когда понимаешь, что
невозможно
переживать за другого -
только молчание...
и состадание,
как получается.
А смерть тренирует,
готовит с ней встречи.
И непонятно, что же
правдивее -
жизнь или смерть.
Или это одно
проявление Общего.
Сколько же можно
испытывать детское сердце,
превращая в ходячего трупа,
который потом
только мстит
под предлогом свободы.
А жизнь - та что есть
не отпускает.
И так бесконечно,
водоворот...
Только в глазах
что-то от смысла
осталось...