Сидели и пили.Развал на столе,
Липкий след на чешском бокале.
Очень скоро бутылки стали мелеть,
И трепать языком устали.
Кто-то впал под столом в литаргический сон,
Кто-то страстно целуется с веником,
Кто-то в трансе, как сломаный патефон
Повторяет IN VINO VERITAS.
Вдруг стена подмигнула узором обоев,
Протянула, как щупалец, руку ко мне
И с шикарной улыбкой техасских ковбоев
Поскакала на шкафе, как на рыжем коне.
Понимаю, ей хочется порезвиться,
Но зачем же лягать меня пяткой в глаз!
Тут, конечно, нельзя было не возмутиться
И я точным ударом попортил ей фас.
Заразительны очень дурные примеры.
Стол вдруг всеми взбрыкнул четырьмя ногами,
И с разбойничим свистом, кривляясь чрез меры,
Заплясал по паркету под ритм хали-гали.
Вольнодумство такое не мог допустить.
Я погнался за ним, не жалея себя,
И за скатерть его умудрился схватить,
А он сбросил закуску всю на пол, свинья!
Закрутилось вокруг. Появилась змея
И плевать начала прямо льдышками в душу...
Меня под руки бережно держат друзья,
А на голову падают струйки из душа.
1970, Москва