Никто не знал его усталого лица,
Никто не помнил той походки безепречной.
Не понимал никто и никогда
Его улыбки с счастьем бесконечным.
Неведома была его тропа
Для грустных слуг и прирученных тварей.
Недосягаема была и с губ слетавшая строка
Лишь избранные все законы знали.