Пробиваясь меж [с]едыми волосами,
Что для слуха - гулкая з[а]веса,
Играет свет ночными голосами:
Бездельник и [л]ентяй, - но Бог он, - и повеса...
Касаясь шёлка цвета вишен,
Он тонет, собранный во складках.
И несмотря на знание, что лишний,
Оставит привкус в сердце сладкий.
Там умер кто-то... Развиваясь,
Летит пустое плат[ь]е к койке...
В слёзах, в подушки изливаясь,
Стоит пред бездной в "смирно!" - стойке.
Окно?! Стена... Заколотила
Судьба. Портьера или клеткой пол?..
Я холст и масло полюбила,
Перо, Его и мой дубо[в]ый стол.
Свечи огрызки плавятся под платьем,
Глаза здесь исчезают по ноч[а]м...
Хотели Вы?! - Возьмите, нате!
Но не продам я выхода к ключам!
Когда была я молодцем плешивым,
Глядела в рамы [т]усклые насквозь.
Внимала их сл[о]вам паршивым,
Пытаясь встать бедром на ось.
Осколок от облака в се[р]дце проник -
Дева скончалась. Под сердцем - дитя...
Я - старый, больной, полусгнивший старик,
Прощаясь навечно, в глаза, - н[е] шутя.
О, Боже, оставь нас: Он - Мой Сальвадор.
Упрячу от глаз этих тёмных пустых...
Нет месту словам "ничего" и "раздор" -
Вечность поймалась в сеть кудрей густых.