Открыта дверь в подъезд смущенно, тихонько тапочки шуршат,
Вслед за девчонкой удивленно, следят в глазок два малыша.
Почтовый ящик вскрыт мгновенно, конверт покоится в руках,
В нём будет то, что непременно, вернет румянец на щеках.
Прижав к груди письмо родное, она спешит к себе скорей,
Пускай оно не заказное, ни от родных, ни от друзей.
Две скромных марки затесались, конверт наполнив синевой,
С одной ей чайки улыбались, с другой шумел резвясь прибой.
Письмо раскрыто, взгляд теплеет, и в наступившей тишине,
Она читает и бледнеет, и чайки стонут в вышине.
Зеркал защиты просит дева, ошибки автор допустил,
Она отнюдь не королева, но кто шутить с ней разрешил.
Где здесь мерцание глаз прекрасных, подобных звездам в декабре,
Набор эпитетов напрасных, присущих, разве детворе.
Где брови тонкие сыскал он, где белизну нашел он щек,
Веснушки разве не видал он, неутешительный итог.
Часами смотрит, хмурит брови, всё совпадений не найдёт,
К чему все клятвы, те на крови, коль ей он так безбожно врёт.
Манящих губ нет, слаще вишни, точеной талии подчас,
Все здесь волшебно, но излишне, и слезы брызнули из глаз.
Кто волю дал, спросить хотела, все превращать здесь в "каламбур",
Нет стройных ножек, формы тела, одно лишь платье "от кутюр".
Как объяснить чудачке этой, что это всё не ложь, отнюдь,
Её расскрасил взгляд поэта, тот, что не смотрит лишь на грудь.
Когда любовь глаза съедает, когда в груди такой накал,
Поверь, девчонка, все бывает, и пропадает власть зеркал.
Врут зеркала, не верь им... Слышишь!!! Они беду одну несут.
Печаль и дождь стучит по крыше... Глазам влюбленным верь... Спасут...