Ехала барыня в шикарных санях,
Пятерка везла её лошадей,
Крестьяне на улице были в лаптях,
Зима! Но ей наплевать на людей!
На ней соболиная шуба была,
Песцовая шапка ей лоб согревала,
А в хатах крестьянских зима прослыла,
И мать над ребенком в ночи горевала.
И стан её важен был, словно гусыня,
И взгляд не бросала на нищих людей,
Кнутом лишь хлыстнула крестьянку-рабыню,
Что с криками вышла: «спасите детей?!».
Крестьянка упала, лишь слезы скатились,
Она зарыдала, хотела привстать,
Санями сударыня по рукам прокатилась,
Велела кнутами её захлестать.
А в хате крестьянки, на печи согревалось,
Прекрасное чудо, божественный лист,
Малыш, как почувствовал, что-то случилось,
Издал из себя вдруг недетский он визг.
Ты глянь, как бывает, как чувствует сердце,
Когда происходит с родными беда,
Забилось стремительней что-то в младенце,
А мать запороли без вины, без суда.
В толпе средь народа никто и не вспомнит,
Что чадо крестьянки осталось само,
Лишь ставни свои на окнах затворит
Чтоб их всех прошло стороною оно.
А ночью однажды, проснется сударыня,
И что-то на сердце её защемит,
В дверях она встретит носителя кармы
За смерть и за горе он ей отомстит….