Победу, память мы не предавали!
Нас предали самих через полвека,
когда на собственном горбу
мы испытали,
во что оценено величье человека...
автор
Так создавалось поколение
людей, гордившихся страной,
её великой стариной...
Им предстоит пройти своё крещение!
Оно на плечи взвалит тяжкий груз
ответственности за судьбу отчизны,
и сложит головы в боях с фашизмом,
кровь ярости заменит нежных муз!
Уйдут туда, откуда не вернутся,
дождём с небес из тех времён прольются!
Субботний вечер никакой грозы
не предвещал. Настала ночь - всё тихо...
Чуть забрезжал рассвет, и навалилось лихо!
Страна вошла в круг адской полосы.
Со свастикой проклятой смерть летела,
а там, внизу, она - Земля горела!
Гудит набат: "Вставай страна огромная!"
Зовёт набат народ на смертный бой:
"Вставай, вставай на битву с силой тёмною,
испей до дна страданий чашу полную,
но заслони Великую страну собой!"
Как страшен сорок первый... Бьют куранты!
И все разделены на мёртвых и живых!
Безусые солдаты, лейтенанты,
забросив нераскрытые таланты,
уходят в вечность от своих родных.
Любови в полной мере не познавших,
и радость первых встреч не испытавших.
Ничто и никогда не скроет эту дату -
двадцать второе - чёрное число.
Оно дурную весть собою принесло
о том, что нет уже в живых солдата...
В былое навсегда ушло
родное, близкое... Пришла усталость,
и детство с детством распрощалось...
Всё эхом битвы унесло!
Взамен оставив боль и слёзы,
и нескончаемые грозы...
Ещё не понят, не осознан ужас
войны, крутящей смерти жернова,
ещё не долетела весть о смерти сына, мужа,
ещё не каждого коснулась злая стужа,
пока войны лишь первая глава...
В глазах тревога, страх, навязчивы вопросы:
"Как всё случилось? Что произошло?"
Другую песню пели им парт.боссы,
а там горят хлеба, в воронках бомб покосы...
Всё жуткой гарью смерти поросло!
И беженцев измученные лица...
Придётся ли назад им воротиться?
А что в Кремле? Как всё воспринял он?
Тот, кому верили - Вождь знает!
Пока молчит, пока не отвечает...
Чего же ждёт? Пришёл войны закон!
Закон другого мироощущенья,
где смерть и жизнь слились в одно мгновенье!
Нарушен жизни ритм, его опередили,
"перехитрили" в тот июньский час.
Ударили "внезапно", планы развалили,
в кровавой мясорубке жизни молотили -
войны жестокой выполнен заказ!
Стоит, молчит... В руке зажата трубка,
в глазах смятение, раскаяния нет!
Что для страны ещё одна зарубка...
Она её впитает, словно губка...
Он думал, он искал ответ...
Нет угрызений, всё предрешено,
он чувствует - народ сплотит беда!
А там колонны пленных - в никуда...
Им не дано знать замыслы вождя, нет, не дано!
Передовая, первые траншеи...
Винтовка Мосина, другого - нет.
Тяжёлых танков гусеничный след,
и смерть петлёй затянута на шее...
Стоит Солдат, надеясь на подмогу,
не зная, что назад отрезана дорога.
Взор Кобы обращён к портретным лицам
великих полководцев прежних лет.
Но перевёрнута истории страница,
и приближается опасность для столицы,
а он ещё обдумывал ответ.
Несостоявшийся священник уяснил,
что лишь народ страну свою спасёт,
и речью мудрой души покорил,
и православью двери приоткрыл,
нутром почуяв, храм не подведёт...
И церковь этот шанс не упустила,
сынов и дочерей на подвиг окрестила.
В годину трудных испытаний
вождь занят думою одной:
где та идея, что всегда живой
не будет ждать каких-то покаяний...
Искал ответ в характере народа,
его истории, немеркнущих делах...
Того народа, что ещё не прах,
но добрая и твёрдая порода!
Таким народ и был в конце тридцатых,
но стал другим в восьмидесятых...
Ценил Булгакова, понять пытаясь,
"Дни Турбиных" смотрел семнадцать раз!!!
Идеей русскою всё больше увлекаясь,
характером народа восхищаясь,
уменьем жертвовать собою в трудный час!
Уходят ополченцы в адскую стихию,
средь них совсем юнцы и пожилые.
Тогда все мысли только об одном:
как защитить страну родную?
Как одолеть ту рать чужую,
что, не спросясь, ворвалась в отчий дом?
И лагеря бурлят! Оттуда эшелоны
на фронт, на фронт. Им не бывать в плену!
В бой брошены штрафные батальоны!
А в тыл уносят ноги скорпионы,
пущай без них народ спасёт страну...
Заградотряды тоже, тоже будут...
И штрафники их долго не забудут.
Как и всегда, в годину испытаний
распознаётся человечья суть...
И мы ещё увидим эту муть,
которой незнакомо покаяние.
Узнаем и предателей в погонах,
и тех, кто в тыл умчался в эшелонах.
Их время не пришло, ещё не наступило,
они потом повыползут из нор...
Когда война на Запад отступила,
в них чувство долга вдруг заговорило,
а обвиненья в трусости - всё это чистый вздор!
Но это всё потом, через четыре года...
Минует гром войны, придёт весна.
Тогда же в бой шла твёрдая порода,
что отражала новые невзгоды,
и чашу горечи испила всю до дна.
То Дочери и Сыновья отчизны,
по многим до сих пор не отзвучала тризна.
О них слагались песни и баллады,
хотя порой могил их не найти,
и полевой цветок не принести,
чтоб помянуть погибшего солдата.
Держался месяц Брест! Суровая блокада
сжимала Ленинград смертельною петлёй.
Всё дальше на восток уходит канонада,
казалось, чёрной силе нет преграды...
Никто не знал, вернётся ли домой?
Вернётся ли в свою деревню, город?,
которые разрушил, испоганил ворог...
И жив ли дом? Остались ли те хаты,
где он родился, первый клич издал?
И где любовь впервые повстречал,
но не испил до дна, ушёл в солдаты?!
Ушёл в тот ад войны кровавой,
чужой по сути, чтобы мстить
за то, что не успел он долюбить...!
Он жаждал жизни, не убийцы славы!
Зов предков, вера силы придаёт,
и воин верность предкам бережёт!
Волоколамск! С ноябрьского парада
идут панфиловцы, чтоб головы сложить.
И раненых не будет в медсанбатах,
полягут здесь российские ребята,
чтоб Матушку-Россию защитить!
И дрогнул враг! В снегах застыли танки,
и пушки искарёжены стоят,
и трупы, трупы... Множество останков,
пургою занесённых оккупантов
в стране незавоёванной лежат.
Потом, уже весной, в растаявших снегах,
тот затхлый смрад напомнит о врагах.
Здесь дух великий у бойцов воспрял,
отсюда взят отсчёт большой победы!
Уже не так страшны свалившиеся беды,
солдат врага на запад оттеснял.
Сюда весь взор планеты обращён,
как сотню с лишним лет тому назад,
когда Наполеона русский бил солдат,
теперь советский - он не побеждён!
Он сделал то, что не смогла Европа,
ударил так, что засверкала ж...
И много лет спустя мы помним эту дату,
мы помним павших, славим и живых.
И помним Неизвестного солдата,
что выполнил приказ убитого комбата.
Средь "полководцев" нынешних не вижу таковых!
Кого из них, хотя бы отдалённо,
сравнить с героями немеркнущих побед?
Я вижу только честью обделённых,
своей бездарностью принёсших столько бед?!
Чечня всех полководцев показала,
когда у молодых парнишек жизнь отняла!...
Взращённые системой на харчи народа,
на сам народ им было наплевать...
Мечта манила - ближе к власти стать,
и насладиться запахом урода.
Они в годину мрачных перемен
себя, как воины, не проявили,
о чести генеральской позабыли,
лакейский чин заполучив взамен.
Присяге изменив, Союз продали,
достоинство на подлость променяли!
Нет, не о них здесь речь! Пишу о тех, кто предан,
о тех, кто верен долгу, и убит...
Им не узнать, как в будущем газета
их подвиг очернит, отдав места портретам
"великих" полецов, кто путь во власть мостит!
Вихрь смерти веет над страною,
земля не успевает трупы принимать.
Малыш в блокадном граде хлебный жмых рукою
прижав к груди, студёною порою
на санках тянет к кладбищу родную мать...
Никто не слышал о пощаде стона,
а ведь погибших больше миллиона!!!...
Мемориал там есть, на нём не раз я был,
громадный, Пескарёвским величают,
там ленинградцев цвет, о них не забывают
живые, кто блокаду пережил!
Как много этих по России мест,
войну принявших кровью и землёй...
Сегодня там особенный покой
для тех, кто принял этот страшный крест.
А сколько судеб, смерч войны познавших,
смерть преждевременно принявших!
И над Хатынью зарево пылает,
в амбаре люди заживо горят!!!
Деревня в адском гимне полыхает,
к отмщению остовы труб взывают,
"О муках павших помни!" - нам твердят.
Был Бабий Яр и многие другие...
Но был и Севастополь, Сталинград -
та летопись войны, те годы грозовые,
пути-дороги фронтовые,
что в книгу памяти внесли все подвиги солдат:
Матросовых, Гастелло ..., всех ушедших в вечность,
и в памяти оставшихся навечно!
Всех тех, кто на полях войны
сражались в годы испытаний,
и проявили высшее сознание!
Мы - их наследники, но справились ли мы?
Да нет, не справились! То тяжело признать,
как честь сменили на кусочек злата...
Но вслед за всем она придёт, расплата -
за всё, за всё придётся отвечать!
Пред совестью и матерью, которая вскормила,
своею силой жизни напоила...
Я помню надпись на Малаховом кургане:
"Уход с передовой оправдывает смерть!"
Не за себя дрались на поле брани,
не то, что в нынешнем дурмане,
когда повсюду фарса круговерть.
Война без колебаний обнажила
величие и низость человечьих душ...
Одним в бессмертье путь определила,
других бесчестием накрыла,
определив ту мразь в безнравственную глушь.
Но мерзость-то клеймо не принимает,
себя, как только может, обеляет...
Война безжалостна! И в этом проявление
всей силы духа пред любой бедой,
уйти от страха, справиться с собой,
и нежеланье подлого смиренья.
Их всех не счесть, их было миллионы,
не покорившихся врагу,
не запятнавших честь, пройдя через пургу,
от них не слышали ни жалобы, ни стона!
Шли в бой не за награды! За страну,
её великую седую старину!
Как ныне важно огласить всех тех,
кто именем своим отечество прославил,
определивших жизнью над врагом успех,
оставивших собой неизгладимый след,
свой род, свою семью не обесславил.
Но были и другие имена,
той части, что себя спасала...
Для них понятье Родина - страна,
своя расценка и своя цена...
Другого им не надо пьедестала.
У них своё понятие о чести,
где фальшь любви и ода лести...
Безнравственность, война... Как их сравнить?
Они и впрямь по сути равнозначны!
Но первая - плод низости, её нельзя убить...
Картина до сих пор осталась мрачной.
Что отрицать? Приходится признать -
безнравственность сегодня процветает!
Но оппонент по-своему решает,
предательство пытаясь оправдать...
Другую песню о войне заводит,
для подлеца лазеечку находит:
что, мол, Советы тот не признавал,
а стало быть властям не изменял.
С иудой в ту войну был разговор особый,
и тот нутром презренье ощущал.
Боясь расплаты, истекая злобой,
палач из палачей, но в звании холопа,
себя, себя над жертвой возвышал.
А вот сегодня он уже без грима
предательство тужится обелить...
Ответ ложится сам, необратимо:
уж больно ярко, чётко, зримо -
себя подлец пытается отмыть!
Особо тот, кто прежде пресмыкался,
а нынче к власти подобрался...
Желает скрыть, как покупали,
обманом власть к рукам прибрав,
народ лишив его же прав,
и тем себя обогащали!!!
Сегодня, неохотно признавая
величие народа в той войне,
они упрямо правду искажают,
пытаясь всё перемешать в дерьме:
"Народ - то быдло!... Как он смеет
стоять за русскую идею?!"
Есть действие прямое - враг напал!
И поднялся народ, желая защититься,
не дать врагу над Родиной глумиться,
как мог свою отчизну выручал.
Оружие искал и находил.
Шёл из дому в леса, оттуда нечисть бил!
Иного быть и не могло -
беда и боль народ объединила,
и он решился, всем смертям назло
под корень уничтожить чужеродно зло,
но подлая душонка это подзабыла...
Оправдан нынче тот, кто уползал
в глубокий тыл, себя спасая,
свой храм из злата сохраняя
за счёт того, кто погибал,
родную землю защищая.
И он сейчас, историю поправ,
строчит свои воспоминания...
И льются лживые стенания,
подлец здесь прав, народ - без прав!
Не в силах объективно говорить,
он норовит анналы извратить!
Но был глубокий тыл, где "быдло" - стоп!, народ
и жизнь, и силы отдавал победе.
Там дни и ночи, каждый час завод
давал для фронта танк иль самолёт,
снаряды, пулемёты - и без плети!
Давали всё, без канители!
Вот только песни не звенели...
Там старики и женщины, и дети
ни сна, ни отдыха не зная,
трудились, рук не покладая!
А нынче всё забыли "эти".
С упорством, сатаны достойным,
лишь о насилии твердят,
о принуждении вопят,
забыв закон войны, где все в одной обойме!
Где каждый должен своё место знать,
и по законам битвы отвечать...
И на полях колхозных день-деньской
всё те же, что и на заводах,
и в непогоду, и в палящий зной,
совсем забыв о том, что есть покой,
всё отдавали тем, кто был в походах.
Они себя в герои не толкали,
но понимали - в их руках судьба
солдат, которые сражались,
и жизнь для жизни отдавали,
чтоб прекратилась смерти молотьба.
И тыл в войну не награждали,
вот только не наград, конца войны все ждали!
Но среди всех, победою живущих,
себя отдавших для неё,
уже кружило вороньё
из либералов будущих, на честь страны плюющих.
Прошли они - четыре страшных года...
Свой небывалый урожай собрала смерть.
Ничто не предвещало, что разрушит твердь
Союза изнутри лихая непогода...
Такое в голову и не могло прийти,
Победа всё сумела отмести!
Победа! В этом всё: и слёзы счастья,
и радость встреч, и горечь от утрат...
Казалось, навсегда ушло ненастье,
приходит долгожданное согласье...
Но срок уж свой отмерил циферблат!