Костер уходит горьким дымом
и собирает в небе синем
раздумья туч,
что закрывают солнце хмуро.
Но опять уже под утро
все ж светит луч.
А я иду осенним садом,
но сам не знаю, может надо
и мне собрать
себя сильней в судьбы разбросе
в огне истлевшей папиросы
и всё связать…
Но было ль то всё изначально,
где что-то плакало печально
в углу души,
как плачет иволга, страдая,
как визг ушедшего трамвая
в ночной тиши.
А может только горечь листьев
осенним днем стремилась к выси…
И без огня…
Но всё равно дым горький в осень,
в мою уходит сердца проседь,
касаясь трепетно тебя.