И мучил скрипку уличный скрипач:
Пилил ей деку, душу выворачивал,
Сжимая горло. Ревностный циркач,
Он полу-Паганини так наяривал.
Стекала публика по улице, дымясь,
В больших жаровнях жарился фалафель,
И солнце жалило. А на углу, томясь,
Страдала Скрипка, как когда-то Авель.
Ревнивцы яростны во все века.
Во все века пронзительна молитва.
И плачет Скрипка, женственно-хрупка,
На фоне улицы - цветной палитры.