/большая деревянная доска
с изображенным на ней поломанным крылом
гласила:
“Кладбище воздушных кораблей. Последний дом,
приют, здесь обрели потратившие силу.
Им больше не взлететь.
Так, путник, почти же их славу в не зависимости от их стороны.”/
Прогнила доска да и выцвела краска на ней.
Крыла уж не видно практически. Сторожа нет.
Сторожка разрушена. Тысячи дней
Здесь не было путника. Тысячу лет...
Дорога, мощенная камнем, - в колючем кустарнике,
Взросшем богато везде, где не стало людей.
Ведет тебя вдруг появившийся странник
К забытому кладбищу раньше живых кораблей.
Скелеты из дерева, стали, латуни и бронзы
Лежат потемневшие, ржавые, только блестят
Орудий стволы на горячем полуденном солнце.
Кристаллы волшебные больше уже не горят.
И трубы не выпустят пар, и винты не закрутит уж ветер.
Прошли времена их сражений и мирных путей.
Лежат уже мертвые в бледном таинственном свете
от мира блуждающих душ и оживших теней.
О странник! пойдем же, уж коли сюда ты добрался.
Я призрак всего лишь, но много могу рассказать
О том, как кружились на палубах в страсти осеннего вальса,
Как там умирали, как прыгали с них убивать.
Пираты, банкиры здесь, воины и просто бродяги.
Свершилось здесь много предательств, боев и побед.
Творились бесчинства и вещи, достойные саги.
Послушай же, странник, одну из забытых легенд.
/Странный корабль серого цвета.
С вырезанной из цельного куска дерева валькирией на носу.
Странник,
Корабль этот зовут “Вельва”, историю о ней тебе я донесу./
Вельва. Провидица, что Рагнарёк предсказала.
Её имя носит корабль. Легенда небес.
Поведаю, странник, о том, что с ней было и стало.
Даже сейчас в ней, наверное, много чудес.
Первый корабль,с командой лишь женского пола,
Носивший название “Вельва”, взлетел в небеса.
И тотчас стал темным пророчеством боли
И страшным знамением, встретившим жизни конца..
Он был пиратским, жестоким и крайне умелым.
Охотился близ скандинавских лесов и морей.
И мчался к намеченной жертве жестоко и смело.
В начале не видел никто никогда там людей.
Вблизи лишь уж после смертельной картечи
На палубу прыгали девы, рубя и кромсая солдат.
Да. Грабили только военных. Горели, как свечи,
Их грозные линкоры. В небе разверзнулся ад.
Один лишь корабль ушел от них дальше,
Чтоб миру поведать легеду, которую я говорю.
Но больше от Вельвы ни позже, ни раньше
Никто не ушел. Все погибли в бою.
И Вельва столетье летала и сеяла хаос,
И Вельвой столетия после пугали детей,
Но...все в нашем мире когда-то кончалось,
И Вельва - на кладбище раньше живых кораблей.
Никто не заметил, как судно вдруг здесь оказалось.
Не знает команды никто. Но расколот кристалл,
Что ей управлял. Жизни в ней не осталось.
И ржавь шестеренок скрывает собою металл.
Такая история Вельвы - пророчицы страха.
Теперь она в мире блуждающих душ и теней.
И серый остов чрез столетия станет лишь прахом,
Летающим в воздухе кладбища для кораблей...
/большая деревянная доска
с изображенным на ней поломанным крылом
гласила:
“Кладбище воздушных кораблей. Последний дом,
приют, здесь обрели потратившие силу.
Им больше не взлететь.
Так, путник, почти же их славу, в не зависимости от их стороны.”/