ПРИЗВАНЬЕ
Каюта моя – пристанище муз,
Простор-океан – вдохновенье.
Призванье – ответственный вывезти груз –
Воспеть рыбака становленье.
Я видел! Я знаю! Я должен сказать!
Иначе никто не опишет:
Какие проблемы пред нами стоят,
И чем наша братия дышит.
Сейчас моя лира – как соло-труба
Для тонкого слуха Парнаса:
Немного наивна, немного груба...
Зато – без вранья и прикрасов.
май – июнь 1983 г.
Петропавловск-Камчатский
НОЧНОЙ ПЕРЕХОД
В вантах мечется ужом
Красная Венера.
Мы на промысел идём,
В нас – Фортуне вера.
Что ж, что траулер такой –
Старая колоша.
Был бы мастер1 с головой
И рыбак хороший.
1. Мастер – капитан (с англ.)
РЫБАЦКИЕ СНЫ
Ночь. Луна на звёздном небе.
Не колышется вода.
За косой на лунном гребне
Спят ставные невода.
Рыба с шелестом о гальку
В устье гонит рябь реки,
А на неводе вповалку
Спят на нарах рыбаки.
Тишина в селе Алонка.
Глушь.., не выразишь в словах.
Тёмным кубиком жилонка
Чутко дремлет в наплавах.
Мир в плавучем доме этом,
Сны витают здесь пока.
И над печкой до рассвета
Сохнет роба рыбака.
ПРОГНОЗ ПОГОДЫ
(бурлеск)
Разгневана божественная Геба1:
Синоптики попали пальцем в небо.
И ко всему тому, о чём твердили,
Дыру на небе пальцем просверлили.
Отсюда и пошла утечка ветра...
Проснулась златокудрая Деметра2,
И до морских седин своих взбешён –
Потряс трезубцем в гневе Посейдон.
1. Геба – богиня вечной юности.
2. Деметра – богиня земледелия.
РАЗДУМЬЕ
Мчится посудина –
стрелы враздрай,
Пену гребней
сшибая.
Где же по сути
смайнать якоря?
Вахту стою
и не понимаю.
Море, ...туман...
в апогее судьбы –
Жизнесплетений
гамма.
А впереди –
Производственный план
И продовольственная
программа.
* * *
Эх, ты, море-океан!
Птица буревестник!
Щурит мордочку калан –
Весть из бухты Вестник.
Рыбу в море добывать –
Тоже ведь искусство!
Вот где мир – себя познать
И большое чувство!
ГОРОДА БЕЗ УЛИЦ
В этом городе улиц нету...
Призрак – сон парусов и рей
отмечает свой путь
по свету
судовых
бортовых фонарей.
Здесь какая-то Юность в дрейфе,
а, какая-то, – на ходу...
Вот и я
в пены белом шлейфе,
вновь за призраком тем бреду.
Говорят, что в районах лова
хлеб рыбацкий – совсем не мёд...
Только делает кто-то снова
первый,
пробный в судьбе замёт.
А потом, поделив на части
литерами морскую ширь,
тянет на борт слепого счастья
полный невод...
Или пустырь.
И опять, заблудившись в свете
судовых бортовых фонарей,
бродит Юность в прошедшем лете
эхом снов – парусов и рей.
ГИДРОАКУСТИК
Дышит, дышит, дышит, дышит
Океан спокойной грудью.
Что акустик наш услышит?
Мы ему мешать не будем.
Почему-то, почему-то
Рыба ходит косяками.
Поволнуйтесь, поищите,
Поболейте вместе с нами.
...Мечет импульсы в пучину
«Сверхчувствительный» локатор,
Слухом полнится в путину
Наш электронавигатор.
От такого напряженья –
Перепонки рвутся напрочь.
...А в судьбе своей решенья,
Ты опять не принял за ночь.
июнь-ноябрь 1982 г.
Южные Курилы
СРТР-400 «Краснодон»
ПЕСНЬ
О РЫБАКЕ-КОЛХОЗНИКЕ
Колхозник я – рыбак КээМПэО1.
«Я – человек! И этим интересен!»
Но мир рыбацкий в узких рамках тесен.
А руководство к личностям – слепо.
И лезу я начальству на рожон,
Чтоб убежденья отстоять и совесть.
Но слышу злопыханья: «Вот пижон.
Пора убрать, а то напишет «повесть».
У рыбака своя судьба и честь.
Но будь у Вас хотя б ума палата,
Вам в УПээФ2 не обойтись без блата
И повести о чести не прочесть.
Да выстоит мой «чёрный» пароход!
Благослави меня, о, Правый Боже!
Настанет срок – Я подниму свой роджер
И завершу свой праведный поход!
И вот тогда, когда свершится Суд,
И все людские голоса отспорят,
Под руки их до борта донесут
И пустят по доске, слепыми, в море.
У рыбака своя судьба и честь.
Но будь у Вас хотя б ума палата,
Вам в УПээФ не обойтись без блата
И повести о чести не прочесть.
1. КМПО – Камчатское межколхозное производственное объединение рыболовецких колхозов.
2. УПФ – Управление промыслового флота КМПО.
декабрь 1988 – май 1989 гг.
Петропавловск-Камчатский – Тихий океан –
Охотское море – Петропавловск-Камчатский
* * *
Охотское море
заковано льдами,
А все полыньи
затянуло шугой.
И месяц в короне,
сияя над нами,
От холода жмётся,
сгибаясь дугой.
Не нам дожидаться,
как масса седая
Раздвинется
ветра весенней рукой,
И сейнер вибрацией
льды раздвигая,
Протралит все майны
одну за другой.
По курсу большое
разводье проглянет –
Аврал! И начнём
ваера выбирать.
И чайки, голодные вечно,
горланя,
За рыбой стремительно
станут нырять.
Но вот и вода
изумрудно светлеет,
Пузырится пеной...
Взлетая свечой,
Набитый до сквера
кутец забелеет –
Фантазии плод
и бессонных ночей.
ВЕЧЕР ПОД НОВЫЙ ГОД
Скрылось солнце где-то у Хайлюли.
Снова нас качает, словно в люле
Океан, что солнце, как пилюлю
Заглотил,
А потом, взъярясь, по правой скуле
Сейнер бил.
В декабре болтанка – не в июле:
Там и ветры зюйдовые дули,
Мачты, как сейчас, к волне не гнули,
А вода
Не взбиралась в леденящем гуле
На борта.
И теперь, в заливе Карагинском,
Вспомнил я друзей, родных и близких,
Что сейчас танцуют, крутят диски...
А для нас
Рвёт циклон свой исполинский
Контрабас.
ЖДУЩИЙ РЫБАЦКИЙ ПОСЁЛОК
Когда перемесит
все яркие краски
Циклон в океане,
безжалостно лют –
Далёкие окна
родной Сероглазки
Романтикам моря
тепло своё шлют.
И так уж случилось,
что в зимние ночи,
Когда у причалов
не слышно гудков,
Слезятся печальные
серые очи
О душах,
ушедших в века рыбаков.
Осенней порой,
штормовой и унылой,
На промысел вышел
«Упрямый» - эРэС.
Волна налетела
с огромною силой...
И нет рыбака –
он в пучине исчез.
И долго рыбачка
пустыми глазами
Глядит на стихию –
не может понять:
Зачем океан
называется Тихий?
Он тихим таился,
Чтоб мужа отнять!
ОХОТА ХУЖЕ НЕВОЛИ
На реке Большой столпотворенье –
Рыбаки буравят толстый лёд.
День морозный. Ясно. Воскресенье.
Вверх на нерест корюшка идёт.
Нет! Охота – лучше, чем неволя!
Но жене – попробуй докажи.
С вечера в субботу пилит, колет:
- Надоело! Рыба. Гаражи.
Кто придумал
личные машины?
Сел бы, почитал,
и все дела!
Завтра попрокалываю шины...
Хоть бы вьюга ночью замела...
Сам закоченеешь –
Так и надо!
А мальчонку тянешь-то начё?
- Нет, - моргаю сыну, --
нам преграды!
Нам в машине
бури ни-по-чём!
Лов подлёдный!
Миг, и сердце остро
Рыбкой трепыхнёт
груди ловцов:
По-весеннему
щекочет ноздри
Чудный запах
свежих огурцов;
1. – У корюшки непередаваемый запах свежих огурцов.
БИЧИ
Я – рыбак!
И этим всё сказано.
Что мне, собственно,
до Речей?
Даже жизнью
не раз доказано:
Нет народа
добрей бичей!
Это с виду
они свирепы,
Со всклокоченными нелепо
бородами любых мастей.
Непохожие на людей –
Это люди,
что жизнь одну
свою отдали Нептуну.
И они
(было тоже время)
Знали Веру,
Надежду, Любовь.
Но надвинулось
жизни бремя
Зимним фронтом
холодных льдов:
От кого-то
жена сбежала;
У кого-то –
всё не рожала;
У кого-то –
квартиры нет,
Из-за этого
восемь бед...
И, в итоге,
последний бой
Он не выстоял
перед судьбой.
Помытарившись, -
снова в море.
Жизнь семейная –
на гроше.
И не знают
клерки в конторе,
Что творится
в его душе...
Не оправдываю
пропащих.
Не восхваливаю
скорбящих,
И советовать
не хочу.
Жизнь даётся
не всем по плечу...
Он сошёл,
ну а ты – иди.
Только помни,
что всё впереди:
И хорошее,
и плохое.
* * *
«Я знаю лишь одно –
Что ничего не знаю».
Сократ
Я гонял у Шикотана
Сельдь – шальные иваси,
У судьбы и океана
Я пощады не просил.
Сайру в водах Итурупа
Я ловушками цедил.
От Лопатки до Урупа
Брюхом шельф избороздил.
С увлеченьем мецената
Торопился я понять
Изречение Сократа –
Самого себя познать.
Но, ещё с плохой сноровкой,
У глухих седых Курил,
Даже в сложной обстановке
От расстройства не курил.
ВЫГРУЗКА РЫБЫ
Прыгает и скачет,
и нельзя иначе,
Траулер под бортом –
производит сдачу.
Шторм между бортами
вспенивает брызги.
Кранцев скрип и скрежет
и каплёра визги.
Шкентель на турачке
ложку рвёт из трюма,
Дребезжит лебёдка
и урчит угрюмо.
Штаг-карнак, оттяжки,
ванты, топенанты
На ветру ожили,
проявив таланты:
Загудели струны судна
контрабасом,
На ветру сплетаясь
с микрофонным басом.
Весь февраль циклоны
и нельзя иначе:
Судно у плавбазы
производит сдачу.
* * *
Свирепеет тайфун:
Дождь. И ветер ежовый.
Сейнер к скалам дрейфует
Вдоль бухты Моржовой.
Якорь держит с трудом –
Лапой ил загребает.
Море – сущий содом –
Вал борта сотрясает.
Что поделаешь тут?
Ночь. И двигатель сломан.
И гора Алеут
Чёрным близится фоном.
Чтобы здесь, под горой,
Не пришлось отрыбачить:
- Боцман! Якорь второй
Приготовить к отдаче!
Эх! Сюда бы «жучок»1
Но лишь бог помогает...
По корме маячок
Хитро глазом моргает.
1 Жучок – буксирный катер ЖК.
ПЕСНЬ
СРЕДНЕМУ РЫБОЛОВНОМУ ТРАУЛЕРУ
Море Охотское
плещет волной
С мойвой, минтаем
и камбалой,
Звёздочки-тучки
в разрывах туч...
Траулер старый
во власти буч.
Днище в заплатах,
на корпусе ржа,
В лямку вгрызаешься,
телом дрожа.
Двадцать годков
дизелями стучишь,
Делаешь дело
и скромно молчишь:
Тысячи тонн
разносортных пород
Принял к столу
благодарный народ.
Доблести, славы
свидетель немой,
Топаешь снова
помятый домой...
Честь капитану,
команде почёт,
Ты же опять
не берёшься в расчёт:
Музыка, встречи,
улыбки, цветы
Не для тебя
и, как будто не ты
Зёвы развёрстые
тралов таскал
И не тебя
океан полоскал.
Короток век
у трудяг-кораблей:
Кончился срок и –
жалей – не жалей...
Строят эСТэ1.
Нет последнего шанса.
Росчерк пера и ...
списали с баланса.
1 СТ – аббревиатура: сейнер-траулер.
* * *
Капитану СРТМ «Ратьково»,
А. Г. Шашкуну
Где-то стонет прибой
Океанской волной,
Словно выход на берег
Ищет.
Где-то шквал за тобой,
Как Борей за кормой,
По пустынному морю
Рыщет.
Нас с рождения Рок
На скитанья обрёк,
Даже если валы –
Дыбом.
Рыба ищет всегда,
Где поглубже вода –
Человек ищет..,
Где рыба.
* * *
В. И. Науменкову
По кровавому полю зари,
Как мустанги – неслись – дикари
Облака – пышногривые кони,
И никто их не мог урезонить.
...Нас рассвет – штормовой одарил.
Кони в яблоках серой масти
Рвались в небо, разинув пасти,
И безмолвно
Неистово ржали...
...Мы за ними
По следу бежали,
Зачинив рыболовные снасти.
Наш трудяга-рыбак,
Сейнерок,
Мчался вскачь,
Как конёк-горбунок.
И видали во сне моряки
Тучно-рыбные косяки.
Он с волны на волну
Прыг да скок,
без путей,
без дорог.
В БУХТЕ ЛАВРОВА
Стропила серых
выцветших бараков
Гудят на разъярившихся ветрах,
А свора домовых,
затеяв драку,
В пустых квартирах воет до утра.
Клубами мокрый снег
по пирсам скачет,
Влетает в окон глаз пустой проём.
И с подоконников-ресниц
(растаяв – плачет)
Природа северная –
слёзы льёт ручьём:
Где люди?!
Где «писатели» квитанций1?!
Привычные гудки ушедших сейнеров?..
Лишь одинокий свет метеостанции
Заблудшему сулит
гостеприимный кров.
Ушла селёдка.
Пирсы опустели.
В скалистый берег волны бьют набат.
И вымершим стоит
осиротелый,
Забытый Богом
Рыбокомбинат.
Не верится,
что так и будет вечно! –
Вернутся жирной сельди косяки!
И встретит бухта рыбаков сердечно –
ЕЁ, ведь, не забыли рыбаки!
1 Писатели квитанций – приёмщики сырца-маклеры.
«ЛЮБОВЬ» К МОРЮ
«В комнате, унавоженной бытом,
вырастают фикусы»
На закате
за Никольской сопкой
Щедро сыплет золото с берёз.
У прибоя,
за початой стопкой
Друг мне задавал такой вопрос:
- Я ведь тоже море обожаю!
Плавать, бултыхаться, загорать
Каждый отпуск летом выезжаю
В Сочи, Севастополь, Ленинград...
Знаешь, не могу представить цель:
Почему вас тянет так в моря?
Может океанская заря
Жарче, чем супружества постель?
Я привстал, вертя в руках ракушку,
Посмотрел на меркнущий закат,
И в скользящий к берегу накат
С силой зашвырнул свою игрушку:
- Да, старик, твоими словесами
Быт семейный можно удобрять,
И на плодородной почве сами
Фикусы в нём будут вырастать!
И какой ты хочешь видеть толк?
И откуда вывел, что «нас тянет»?
Нужно, чтобы каждый видел долг,
И тогда привычка – долгом станет.
ИДУ НА ЗОВ МОРЯ
Опять на море «будничный» штормец,
И сейнер, как игрушку, кувыркает.
Который раз я думаю: «Конец!
Ну что на берегу мне не хватает?»
Который раз кляну свою судьбу,
Камчатку и седого Посейдона,
И холод, что видал бы я в гробу,
И вспоминаю зной степей у Дона...
Мне хочется всегда того побить,
Кто пишет панегирики стихии.
О ней лишь потому пишу стихи я,
Что нас она не сможет победить.
Семья в водовороте жизни тонет.
Как щепка, завертелась в ней любовь.
И море, как жена, ревниво стонет –
Ехидно улыбаясь – манит вновь.
Романтика стекляшкой раскололась,
Искровенив осколком
сердце мне.
Я ненавижу гимн
морской волне!
Я ненавижу!
Но иду на голос!
ЗАМЁТ
Разрезая гладь морскую,
«Краснодон» несётся к бую.
Невод сыпется с кормы,
С ожиданьем смотрим мы:
Обгоняя нас, в ворота,
Прёт косяк от поворота...
У кормила Поляков –
Значит, быть без пятаков.
СЕБЕ
Ты же штурман! Старик!
Охолонь, капитан!
Что ты дель1
На сплетенье тянешь?
Он вздыбился:
- Горит производственный план!
На безрыбье и сам
Раком станешь!
1 Дель – сетное полотно (рыб.)
УРАГАН
Стонет Камбальный залив,
Ледяной водой залив
Судового Мишку-пса –
Надрывают голоса.
...Жутко, скорбно воет пёс...
Снежные заряды
Ураган с собой принёс.
Речи про обряды
И традиции ведут
Люди от волненья.
Будто нет спасенья
И на смерть они идут.
А на палубе – бедлам:
Ветер с пеной пополам,
Ни вздохнуть, ни крикнуть
(Можно ли привыкнуть?).
С борта на борт
трал летит,
Всё сметая на пути...
А потом, с волной, - назад...
Всё! Зажмуривай глаза.
И убрать – не уберёшь
(Вмиг волной накроет,
Если выскочить рискнёшь) –
Сразу за борт смоет.
Кок на камбузе блажит
(Был моряк – с пелёнок),
Сейнер кренится, дрожит,
Как слепой котёнок.
Курс нацелен от него
В берег, против ветра.
А до берега всего –
...Целых триста метров.
Самый полный ход вперёд
Дизель, кашляя, даёт.
Со стихией спорит...
Но дрейфует – в море.
ОТПОВЕДЬ
Писатели пишут о море...
Поэты слагают стихи...
Рифмуется «море» и «горе»,
Горланят слова-петухи.
Читаешь и диву даёшься:
«Ну, надо же? – ересь несут!»
Над ляпами громко смеёшься:
«А где глубина?
Где же суть?»
Где принципы нашей работы?
Где нервы, мечты, мораль?
Писак-маринистов гроты
Разрушить, друзья,
Не пора ль?
Не этих,
кто груз полезный
из жизни морской черпал,
а тех,
кто на борт не ступал,
а лжёт о морской болезни.
Какое моральное право
Имеет – меня поправлять?
Судить о рыбацких нравах,
Черкать,
наставленья читать?
Потом пробежишь глазами
по тексту
письма своего:
слова,
вроде, те же самые,
а мысли – уже его.
«Недурно,
забавно,
мило.
Вы, видно, в душе поэт?
Неуж-то такое было?
Надуман, видать, сюжет.
Вот здесь бы, чуть-чуть попроще...
А здесь бы...
э-э-э... опустить...
Ну, кто на издателя ропщет?
Ну, что же вы,
сразу грустить?
У вас, у «тридцатилетних»,
и мысли не как у нас.
Мешаете только,
сплетники,
пробиться нам на Парнас.
А вы бы к нам примыкали,
за нами (не шли б одни),
по очереди взбирались,
без видимой толкотни.
Вот вы бы мне дали тему.
Можно я вас попрошу?
Я мигом решу проблему –
Такой рассказ напишу!»
Не правда ли, очень «мило»?
Видали вы мудреца?
Бывало, хватало силы –
выслушивать до конца.
Однако, хотелось крикнуть:
«Да кто же! В такую мать.
Из наших творцов маститых
о море готов писать?!»
Конечно, Гавану, Плимут, ...
опишет
любой стиходей.
А судовой микроклимат?
А отношенья людей?
Опишите нервотрёпку?:
Бывает, что месяц... три
идут чередой торопкой
на борт одни пустыри.
Опишите ужас смерти,
когда с людьми заодно,
расколот чужим форштевнем,
мой сейнер пошёл на дно?..
Когда, бултыхнувшись за борт, –
один в ледяной шуге?..
Когда океаном заперт
в плоту на большой дуге?..
Когда посреди избытка
прозрачной морской воды
от зноя и жажды пытка –
на горле рука Беды.
А вы испытали грани
характеров и проблем,
когда пожар в океане
бушует на корабле?
Уважьте меня ответом!
Извольте. Хочу я знать.
Он может писать об этом?
...А я – не могу
не писать!
* * *
Я видел сонные Багамы
В период ливневых дождей,
Я с нетерпеньем ждал от мамы
Далёких сельских новостей.
В часы бессонные мечтанья
Я мчался мыслями домой,
А в это время расстоянья
Во мгле терялись за кормой.
Огни рекламного Майами
Потом я с грустью вспоминал:
Из тех широт далёкой маме
Письмо когда-то я писал.
Меня и Балтика носила,
И Атлантический качал...
Но в сердце ты была, Россия –
Начало всех моих начал!
* * *
Если снова захватит сейнер
Океанской крутой волной,
Если снова задышит север
Зимним холодом за спиной,
Ты сожми колесо штурвала
И сквозь зубы: «Впер-рёд!» - повторяй,
И не бойся девятого вала,
И остойчивость не теряй!
Если с креном, на гребне жизни,
Лагом к времени развернёт –
Перекладывай «лево тридцать»
И врубай самый полный ход!
(По теории – сбавь обороты:
Пусть тебя обойдёт волна.)
Отступить? Спасовать?.. Ну что ты!
Пусть хоть жизнь,
Хоть вода солона!
ЗАВЕЩАНИЕ ДРУЗЬЯМ
Если в море когда придётся
Раньше срока мне умереть
(Что-то сердце тоскливо бьётся –
Знать устало за всё болеть),
Вы к моим ногам принайтовьте
Цепи вместо колосников,
Робу чистую приготовьте,
Как велось испокон веков.
Пусть Охотское – в пене белой,
В Жёлоб Лебедя бросьте тело.
А отметить мой век короткий
Дайте всем по бутылке водки.
Если это в порту случится,
Не вяжите из слов венок.
Словно Вега*, мой стих лучился,
Во вселенной стихов одинок.
Закопайте меня на сопке,
Вдалеке от больших дорог.
Чтобы только людские тропки
Обрамляли крутой отрог.
И у входа в загробный мир,
У ворот земляного холла,
Бросьте бронзовый якорь Холла –
Детства розового кумир.
*Вега – альфа созвездия Лиры.