В год, не виданный до селе,
Царь Иван, открывши двери,
Чудо- диво увидал -
Это диво был он сам.
Принесли портрет великий,
Живописный, многоликий.
Приказал привесть к ногам
Диво мастера, а сам...
Всё любуется портретом,
Очарован силуэтом.
«Как прекрасно, спору нет.
Все, несите мне обед».
Слуги резво встрепенулись,
Меж собою оглянулись,
Отсчитали про себя
И внесли сласть для царя.
Царь Иван доволен ныне,
Но нарушили покой,
Привели, как приказали,
Диво - мастера с слугой.
Нахмурив брови, царь гордо встал,
Слуга в испуге убежал.
Мастер, голову склоняя,
Попросил простить себя.
«Ладно, худо те склоняться,
Пойдем портретом любоваться.
Ты - художник - диво-свет.
Как велик, красив портрет.
Но одно мне не понятно.
Как сложилось у тебя
Отразить такое диво
и не видев в век меня?»
«Я писал, как на духу
Кто-то скажет жутко худен
Кто-то крикнет «Бледен уж!»,
Кто-то ногу подрисует,
Кто-то в глаз потер свой ус.
Кто-то денег даст взаймы,
Лишь за то, чтоб посмотреть,
Как среди такой зимы
У царя возле кареты
Показались в свет трусы.»
«Ах, ты мастер никудышный!»
И схватив лихвой портрет,
Плюнул и разбил о стену
Жуткий на картине силуэт.