Искусственность становится искусством.
Бессмысленность приходит как прозренье.
От осознанья я теряю чувства:
слух, осязанье, обонянье, зренье,
вкус. Я сижу, недвижим, словно камень.
Собака под окном к чему-то воет.
Я знаю, этот мир смертельно ранен,
и хорошо, что нас в нем только двое.
Я жду тебя, присев на подоконник,
как тихий неприметный обыватель.
Я обываю. Этот день – покойник:
бледнеет вечер, погружаясь в вату…
Ты возвратишься на минуту раньше,
чтобы застать прижизненные муки:
я лгу, я снова лгу, но как иначе,
когда тоска, бессилие и скука,
когда бессмысленность попыток постиженья
недостижимых по определенью истин,
когда отсутствует потребность в размноженье,
когда отсутствует потребность даже в мыслях?
Вернувшись на одну минуту раньше,
ты застаешь искусственное тело.
Оно предвидит все, что будет дальше
и улыбается нелепо и несмело.