Из глубины нетронутого ила
я кораблем воскрес в мир ожиданья.
Мои рассветы – сонные светила,
мои закаты – только обещанья.
Стучится дождь привычным вальсом венским.
Ожил гербарий воздухом индийским.
Часы молчат в смирении стигийском
у темных окон и портретов женских…
Стихает ночь, как посторонний голос,
и город-кладбище срывается с утеса.
Седой от счастья опадает волос…
Но разум мой иссяк в конце допроса.