Слоняясь за потными стенами бара,
Бледнела луна, и луна погибала.
Мы вышли, и в дверь испаренье пороков
Дохнуло на морок зашторенных окон.
За нами пустившись, пивное удушье
Похабно лоснилось, цепляясь к идущим.
А город всё бредил, оплавленный потом,
Стонал и метался, домами обмётан.
Забывшись, дышали болезненным жаром
Шершавые кожи его тротуаров,
И не снисходила со звёздных пустынь
Сухая прохлада небесных простынь.
Лишь храма суровый готический выстрел
Уже остывал и к полуночи выстыл.
Над Богом забытым, зачумленным логовом
Гудели чугунные звёзды Ван Гоговы.