Он стал многоруким Шивой, —
Не для того, чтобы облапать святое, а чтоб,
Как вертолёт, вращая глазами суставов,
Остаться в их спальне, незримым будучи:
Под самым потолком висит его третье око —
Гибрид ночника с домашней видеокамерой,
Источающий нежно-матовый блеск;
Утром, в одном халате и тапочках стоптанных,
Она — растрёпанная, покрытая влагою, отлежавшая щёку —
Думает, стоя перед зеркалом,
Что выглядит просто ужасно;
А он улетает прочь, грустно улыбаясь тому факту,
Что её муж никогда не напишет стихов,
Только чтобы доказать обратное.