Коль память свыше, я верну,
Все то, что на сердце осело!
И на булыжник мостовой сверну
С асфальта нынешнего смело.
Повозок грохот в глубь уводит,
Копыта по каменьям– жуть!
Шестидесятых рок проходит,
Отметив на «костях» свой путь.
Но брюки узкие оставив в моду,
Безоблачный нам жизнь дарила срок:
Тянулся месяц - равен году!
Влюблялся – было, да не впрок.
Признаться надобно - конфуз!
Тянул в рукав с досады сигарету.
А во дворе к десятке словно туз,
Жил фронтовик и ведал «по секрету»:
Стрелок воздушный он от Бога.
И самолеты – «кобра» в эшелон
России дал «Лэнд – Лиз» немного
Охрана из стрелков при нем…
Войны начало скоротечно:
Едва успели отступить.
Тянул состав под бомбами, конечно,
Но к месту довелось прибыть.
Приемщики на месте осмотрели…
В пути - стрелкам-то невдомек:
Паек из самолета съели,
А потому штрафбат – три года срок!
Статья: вредители и нет замены.
Спасли фашисты: рядом канонада.
И трибунал пошел на перемены:
Повременим с расстрелом - надо!
Что было после - кануло в летах:
Как до Москвы по грязи да сугробам
Прополз пилот, не в облаках,
Вина не искупалась от чего-то.
До первой крови – Сталина закон.
Да кабы так – летать бы вспять!
Но пулям ставился препон:
Всевышнему-то лучше знать.
А, что от роты оставался взвод –
Обычно - было дело!
Но время шло и наконец-то вот:
К Германии пехота подоспела.
Окончен срок. Поверить бы – навряд!
Фашиста очередь минула.
И мимо бил заградотряд:
Мозги у трибунала завернуло!
Все честь по чести в личном деле.
И сам-то суд немногим выжил!
Штрафник глядит уж очень смело:
В пилоты вишь вострит он лыжи.
Что ж, на войне – не на миру,
Начальник злобою измучен:
- решаем мы здесь, что к чему:
Вали в штрафбат, коли везучий!
А да победы год остался…
Извольте все-таки поверить:
Что выжил, «узник» не сломался.
Кто знает – чем судьбу измерить?