И не было никого лучше
Ты всегда был тот самый.
В зубах сигарета и руки в карманах,
И немного вальяжно ты шел через площадь.
Ты шел, ну а следом бежали зеваки,
И женщины следом пускали искоса взгляды,
И вздохи и даже бывало и поцелуи.
Тебя любили коты и собаки.
И я не могла понять, к кому я ревную.
К твоей первой или к твоей сотой,
К квартирной хозяйке или к соседу,
К его неумолчному радио, которое он
Включал слишком громко, когда
Ты у него обедал... Ты там обедал?
Никогда с тобою не знала, что думать,
И кому звонить, когда тебя нету.
"Звони целому миру или римскому папе"
Ты смеялся, но я, опуская монету
Знала, что целого мира мало,
А папы не будет на месте.
И никогда, слышишь, никогда
Не будет никого лучше
Тебя и твоей сигареты,
И моих напрасных вопросов,
И твоих невнятных ответов,
Половина из которых вранье,
А вторая - почти что литература.
Пел заезжий шарманщик про то, какая фигура,
У тебя и глаза цвета неба и моря.
Почему-то ему подпевали молочники, воры
И какой-то строитель.
А женщины просто взлетали в небо,
От твоих улыбок и твоих "простите",
И гремели твои "позвольте" громче,
Чем духовой оркестр.
И с небес вместо грома твое "мне надо"
И я не находила места,
Тогда как на самом деле нашла его,
Мое место.
Смотреть, как вальяжно идешь через площадь,
И слушать рокот вздохов и сплетен,
И никого не любить больше
Собаки, бегущей за тобой следом.