Незадолго до обеденного перерыва в коридоре, против офиса, в котором работал Смельчаков, ясно послышался какой-то шум, чьи-то возбужденные голоса и шарканье ног, словно народу там набилось никак не меньше десятка человек.
Через секунду дверь кабинета резко распахнулась и в перспективе, которую охватывал взгляд, в тускло освещённом коридоре, действительно можно было разглядеть клубок человеческих тел, которые словно античные борцы в неимоверном напряжение, тяжело пыхтя и вскрикивая, пытались преодолеть, побороть друг друга.
С трудом оторвав свой грузный торс от этого скопища других тел, один из боровшихся тяжело поднялся на ноги, и, не глядя в сторону Смельчакова, на истеричной ноте, взвился: «Позвони в медпункт!».
Смельчаков не понял, к кому относилась эта короткая команда, но, видя любопытный ступор своих коллег, он, громко бросив в сторону «Вы звоните!», сам ринулся вон из кабинета, мимо «борцов» в коридоре, на бегу замечая бьющееся на полу тело какого-то человека. Голова запрокинута, ноги и все тело бедняги содрогаются в эпилептическом танце, рядом бурые пятна крови, видимо от падения навзничь на бетонный пол.
Оценив на ходу ситуацию - дела у несчастного действительно не ахти, и оставив всех остальных оказывать ему первую помощь, Смельчаков побежал вниз по лестнице на первый этаж, дальше по коридору, в самый конец к высокой двери с надписью «Медпункт». Идущие навстречу ему бухгалтер Элла Леонидовна и счетовод Мария Степановна, с испугом взирали на мчащегося на них взрослого мужчину, которому до конца жизни, по их представлениям о корпоративном этикете, надлежало степенно ходить, а никак не бегать по-юношески.
Смельчаков, притормозив, ворвался в докторскую обитель, ринулся налево, в кабинет врача. Пусто. Свернул направо. И тут навстречу ему, из процедурной, выползла глухонемая старуха – то ли санитарка, то ли помощница дежурного врача – маленькая кривобокая каракатица с недовольным лицом, которое всегда находилось в неком сомнамбулическом отрешении.
- Где врач? – выравнивая дыхание, захрипел Смельчаков.
- А-а, у-у, ы-ы. Не-е-ет – различил он.
- Там человеку плохо! Нужно первую помощь оказать!
- А-а, у-у, ы-ы. Не-е-ет.
- Но вы же медсестра, санитарка, я не знаю! Нашатырь там! Бинт! Голова у него разбита!
- А-а, у-у, ы-ы.
- *лядь! Где врач? Звоните в скорую!
В медпункте, тем временем, собралось еще двое женщин, которые выполняли
функции то ли уборщиц, то ли еще кого, и которые беспомощно на него взирали, ожидая от него каких-то последовательных действий.
Смельчаков, махнув на них рукой, набрал 103 и уже через пять-шесть секунд назвал адрес и причину вызова неотложки.
Бросив трубку и мысленно выругавшись, он, уже сбавив обороты, затрусил вверх на второй этаж. Толпа зевак вокруг парнишки в обмороке стала еще больше. Его уже положили на неподалеку стоявшие стулья. Но он все также бился в припадке, запрокинув голову и судорожно подрыгивая ногами.
- Похоже на эпилептический припадок – высказал предположение Николай
Михайлович, главный инженер, тот самый грузный «борец», который первым
среагировал и дал команду звонить в медпункт.
- Да нет. Ежов не эпилептик – заметил один из рабочих, который, по всей видимости, был с несчастным накоротке. – Он последние дни почти не ел.
- Ну, что? – Николай Михайлович – оборотился к Смельчакову. – Где доктор?
- Доктора нет. Глухонемая санитарка ничем помочь не может. Я «скорую» вызвал.
- Ты тогда иди на проходной предупреди, чтобы пропустили и показали, куда идти.
Смельчаков, как был в свитере, кинулся на мороз, по направлению к охране. За
ним зашагала одна из женщин, работница клуба, имени которой он не знал, но которая проявляла готовность помочь в создавшейся ситуации.
Вдвоем они объяснили охранникам, что им следует немедленно пропустить машину скорой помощи и показать дорогу к больному.
В третий раз Смельчаков уже шагом пошел назад к месту происшествия, но в этот раз, не поднимаясь на второй этаж, обнаружил несчастного, лежащим на мягких сиденьях первого этажа. Фойе было заполнено глухонемыми, которые жестикулируя «рассказывали» друг другу, что произошло.
Парнишку накрыли одеялом, положили под голову аккуратно свернутый ватник, но, несмотря на проявленную заботу со стороны всех сердобольных, он продолжал лежать с закрытыми глазами, по-прежнему запрокинув голову, время от времени подергивая ногами.
Кровотечение на темени, по всей видимости, остановилось само по себе. Крови больше не было видно.
Смельчаков, накинув куртку на плечи, вновь выбежал к проходной в ожидании увидеть ревущую сиреной «скорую». Но, миновав турникет, вместо неотложки он увидел Галину Леопольдовну, лечащего врача, неторопливо идущую по направлению к проходной.
- Послушайте, там человеку дурно. Лежит в обмороке, глаза закрыты, ногами дрыгает. Похоже на эпилепсию, но говорят, он ее не страдал. Идемте быстрее, я покажу.
Галина Леопольдовна, тоже вечно сонная, как и ее санитарка, никак не
отреагировала на пылкий призыв Смельчакова поторопиться, и продолжала так же мечтательно перебирать ногами.
Войдя в фойе, Смельчаков рукой направил ее к тому месту, где, окруженный толпой, лежал больной.
Галина Леопольдовна все в той же вялой манере приблизилась к виновнику ажиотажа, устало взглянула на него, словно за сегодняшний день, он был уже десятым, кому ей приходилось ставить диагноз «Не жилец», стала рядышком с собравшимися бухгалтерами и экономистами и, казалось, заговорила не о больном, а о чем- то своем, таком важном, что заставило её покинуть предприятие в середине рабочего дня.
Она равнодушно взглянула раза два на лежащего под одеялом, лениво скособочилась на левую сторону и тихо продолжала что-то нашептывать рядом стоявшим, словно боялась разбудить того, кто напоминал поломанную куклу, у которой, невзирая на серьёзность поломки, какие то невидимые пружины продолжали время от времени дергать то одной, то другой ногой.
Она ни разу не подошла, не дотронулась до этого совсем еще молодого мальчика. Не попыталась прослушать его сердце, заглянуть ему в белки глаз, нащупать пульс. Она не бросилась к себе в докторскую за бинтом, чтобы забинтовать ему рану на затылке. Она не раздавала никаких распоряжений, чтобы как-то облегчить положение того, кого должна была сейчас спасать.
Она просто продолжала безучастно стоять там, где стояли и все остальные, в двух шагах от того, кто до сих пор находился в непонятной и, казалось, предсмертной агонии.
Ругая про себя всех врачей на свете, Смельчаков снова вышел к проходной в надежде увидеть людей в белом, спешащих на помощь тем, кому сейчас хуже всех. Но как ни вглядывался он своими близорукими глазами за толстые стекла местного КПП, никого нового там не обнаружил.
Прошло уже двадцать пять минут, а «скорой» все еще не было. «Ну, что за дикое уродство! Что за разгильдяйство и наплевательство!» - думал он, поднимаясь в свой отдел.
Не снимая куртки и заметив, что одни его коллеги уже приступили к обеду на месте, достав свои баночки-скляночки с кашей, салатом и йогуртами, а другие весело удалялись по коридору по направлению к заводской столовой, он набрал номер скорой помощи.
«Словно ничего и не произошло. Business as usual» - горько подумалось ему.
- А ты где ходишь?» - с набитым ртом поинтересовалась Наталья Владимировна.
- «Скорую» ждал на проходной.
- А что, бедолаге лучше не стало?
- Нет. Вы же видели, что он и башку себе разбил и вообще в каком то диком припадке бился. И все еще не отошел.
Он бросил трубку телефона, снова снял ее и снова набрал 103, мысленно
успокаивая себя, чтобы не накинуться на тех, кто ему ответит на другом конце провода, и вежливо, насколько мог, поинтересовался:
- «Скорая» на Суворова, 94 выехала или нет?
- Секундочку – и через минуты три короткий ответ – да, выехала.
«… а чтобы приготовить филе курицы с кардамоном…» - последнее, что
расслышал он, хлопнув дверью в сердцах, и уже медленно побрел вниз к почти родному пациенту.
Больного, тем временем, перенесли в лазарет. Толпа рассосалась, и хотелось верить, что все уже наладилось, само собой. И «скорая помощь» уже не нужна, и никаких лекарств, и никакого ухода. Хотелось верить, что сейчас, в эту минуту затишья, сам больной выйдет ему навстречу, и слегка потирая ушибленную голову, прошепчет «Все в порядке».
Но навстречу никто не вышел и никто не сказал, что все хорошо. Смельчаков осторожно открыл дверь медпункта, заглянул внутрь, увидел Галину Леопольдовну у себя, сонно объяснявшую одному из мастеров, как пить какие-то таблетки.
- Ну, как? Ему лучше?
- Кому? – Галина Леопольдовна, похоже, не понимала, о ком могла идти речь. – А, Ежову. И заглянув в соседнюю процедурную, прошамкала:
- В сознание еще не приходил.
- А что это? Эпилепсия?
Врач пожала плечами, а Смельчаков уже брел к проходной, проклиная и дурную
врачиху, которая годилась только на то, чтобы выписывать таблетки и мерить градусником температуру, и ее сонную санитарку, и неотложку, которая, похоже, ехала из другого города.
Остановившись у выхода, он прислонился спиной к стеклу двери, размышляя над странностями жизни.
- Уже не приедет – услышал он, и, обернувшись, увидел охранника, молодую
симпатичную женщину, которая, судя по влажным глазам, казалось, сочувствовала и больному и ему.
- Почему не приедут?
- Ну, сорок минут прошло. Вряд ли.
И тут, мышиного цвета «РАФик» со скромной надписью на боку «Скорая помощь»
неторопливо свернул в их переулок. Притормозил у ворот. Ворота начали медленно открываться, сотрясаясь так, как ноги умирающего бедняги, который по-прежнему лежал где-то в уголке видавшего виды медпункта.
«Скорая» остановилась, и из нее неторопливо вывалились двое полных людей в белых халатах. Тетечка и дядечка вполне уютной наружности. Он пошутил, она ему чуть заметно улыбнулась. Они были весьма довольны друг другом.
- Туда, до конца коридора – показал Смельчаков им рукой, и, убедившись, что
они добрались до двери лазарета, он вымотанный зашаркал к себе наверх.
В офисе никто не заметил его появления. Обеденный перерыв закончился.
Щелкали клавиши компьютерных клавиатур, хлопали двери, туда-сюда сновали малознакомые люди. Все, как всегда. Короче, business as usual, и никаких соплей.
Данная печальная история произошла на самом деле. Более того, записана она буквально, без какого-либо преувеличения, стараясь сыграть на эмоциях читателя или как-то выделить главного героя из толпы черных, черствых людей.
Все персонажи реальные: и умирающий в припадке паренёк, и сонная санитарка- каракатица, и равнодушная отмороженная врачиха, и неторопливая «скорая помощь», появляющаяся с 40-минутным опозданием.
Выводы делать вам.