А чем же согрешили воробьи-то?
Уж не сидел ли первый воробей
на древе, где таился Евин змей? (Дж. Г. Байрон. Дон-Жуан.)
___________________________________________________
I
То ли быль, а то ли сказ,
прогремел однажды глас
(словно ветра дуновенье,
посетило вДУХновенье):
«По душевной простоте
жил и был Я в пустоте!».
То ли в явь, а то ли в сон,
слова звучали в унисон
с территории безличной,
завселеннской, заграничной.
Уже тогда в краях неместных,
в местах вневременных и неизвестных
зубрила ангелов застава
азы небесного устава –
в местах за тридевять галактик
рос и зрел Стратег и Тактик,
и Хирург и Драматург
первопредок-демиург,
Царь неведомых границ,
сочинитель небылиц.
И до того, как у мартышки,
говорят, в ее подмышке,
занялся убогий Бог
разведеньем блох,
очарован был Землею,
измотав ее Он вволю –
одна покуда в космосе плыла
Земля та девственно пуста была,
пока носившись над водой,
не задел ее своей Он бородой.
II
Ой-ля-ля… и вышла драма,
с небес открылась панорама:
в водах поплыла горбуша,
из недр вывалилась суша –
закишело, зацвело
где добро, а где и зло;
глина родила Адама, вышла дама
из ребра того Адама –
во саду ли, в огороде,
счастливо они б прожили вроде...
Но все бы ничего и гладко
да на душе - тоска и гадко,
и всем чтоб было хорошо,
Бог и выдумал еще:
«Зло наполнило не только твердь:
зуб за зуб, за око – смерть!
Льву солому есть указ,
пауку – нектар!» - промолвил глас,
но не ответил на вопрос,
в Саду том был фагоцитоз?
Дальновидностью себя Бог не обидел -
изгнание из Сада человека видел,
и их сверканье пяток от Забора,
животных вслед, страдающих запором;
и посадил Он дерево познанья
и древо жизни притязанья
Сада посреди, и был готов
до созревания плодов
взять плоды под личную опеку,
запретив их кушать человеку.
III
Был Бог всех тварей в мире властней,
и сделал Он змею хитрее и других опасней,
а курицу не только сделал сытной,
но всех глупей и беззащитной;
и поставил не со зла
над всеми ими ржать осла.
Должна была та кура людям донести
о плоде жизни – сказано: «Оповести –
и полетишь в награду!»;
на чреве ползать обещал Бог гаду.
Змеи были в ту природу
сороконожками по роду,
и в понедельник – ночь восьмую,
выйдя к цели на прямую,
будут изо всех стараться,
чтоб впредь ногам не заплетаться,
при этом человеку сообщив, заметьте,
с древа знания о плоде смерти...
Так, кура клюв пока чесала у дороги,
змеюка разминала ноги.
Неймется Богу, как черту на ладане
и мышь подложил Он тощую сытой гадине,
курице голодной - жирную Он муху.
И Бог напрягся… выпустил что духу
гром и молнию - на старт!..
И хохот, рев, и состязания азарт!
Змея до финиша бежала что есть мочи,
слепота затмила куре очи
и та умчалась за жужжаньем мухи –
все умерли от смеха, не со скуки!
IV
И было карликом то древо-зло,
а древо жизни в том Саду росло
секвойи выше, толще баобаба,
в тени его гулял Адам, гуляла его баба;
когда они, под сенью древа возлежа,
не то червя заметили, не то ужа,
и тот, на смертном изнемогши древе,
личину приоткрыв, признался Еве:
«Не змей я вовсе и не снесть мне кары –
ребро я адамово, что осталось без пары!..»
И заворожено Ева слушала,
змеем плод предложенный кушала,
кусал и Адам тот плод без нормы,
ибо цветом одинаков был и формы
с другими безопасными плодами,
растущими в Саду годами;
как стали вдруг явны отеческие…
Признаки. Половые. Человеческие.
Впервые увидели в этих местах
такую суету людей в кустах!
И Бог спросил: Адам, где т..?
А человек в фигню одет.
И брови Бог нахмурил строго:
«Вам теперь одна дорога! –
напомнил Адаму, пригрозил Еве,
змее приказал Бог ползать на чреве –
Всем есть запретил от этого плода,
проклята вся предо Мною природа!» -
присмотрелся, а в плоде том норка –
давненько жила в том плоду плодожорка!..
V
«Немедля все покинут Сад,
но знайте, созову Я всех назад!
Возвращению не будут рады
всякие твари и всякие гады!
Нектаром пауки набьют оскомину,
будут львы жевать соломину,
пальму грызть научатся мангусты,
крокодилу хватит и капусты!»
Играть не стали с Богом в прятки,
из Сада все помчались без оглядки!
И быстро все о Саде забыли,
не зная в Саду, где были,
ни горечи, ни сладости,
ни боли, ни радости,
ни хвори, ни лечения
ни стыда, ни влечения –
всего того, в чем нуждались;
и жизнью все наслаждались
на воле, любовными играми,
а Бог занимался другими интригами.
Пламенного Он меча помимо,
охранять у врат поставил херувима
древо жизни, не охраняемое ранее,
а дерево добра и зла познания,
как не пытался, вырубить не смог,
на месте взял его и сжег,
на корню оставив пепелище
и написав на полотнище:
Добра и зла здесь не было, и нет!
Господь/собака/точка/NET.