Терлось безмолвие дня о поле, крылатые тени –
ласточки и сухие пальцы твои, письма незаконченные
как букет: приходила ночь в черных перчатках – послушно служила,
душила…
Черные поезда. Города.
Мне тебя подарили – вырвали жалость,
слова из песни. Сны затягивались никотином…
Латинское пламя. Заключены в этом полете…
Рассвет кораблей, облитый бензином. Выбросило на скалы убийц,
имена детей перешептывал ветер
перекрестки тонули в блаженстве
бриз налетал, обнимал за плечи – жалость нас задушила
Лишилась небесных чувств, солнечной благодати. Рыжий ветер
жался шершавой шкурой. Город отвечал, кивал незнакомцем в толпе –
приносил миражи с окраин…
Тухло солнце, остывало море
Пахло рыбой и гнилью, отвалившейся дверью времени
В города завернувшись по плечи. В золото машин
В попрошайках спряталось время – в нищих и терпеливых ладонях
Меланхолия солнца. Вчерашний день отражался в окнах
(погиб от волнения капитан, заглядевшись на волны)
Давка автобусов, духота: ракеты взлетели над нашей памятью
Голова тонула в космосе пола.
Грезил карнизом полет, отвалившейся замазкой окон
Скрипели колыбели –
пол уходил из-под ног
ночь звала на балкон, на чердак –
холмы полнолунных кошек