***

…Только часы на башне бьют не двенадцать, а десять,
странная женщина – банши хочет меня повесить.
Кошмарные стоны гулко слышатся здесь, отовсюду
И по ночным переулкам с криком бежит Иуда.

Вчера в новостях объявили, что, мол, всплыла Атлантида,
Но объявить забыли, что нашлось царство Аида.
Сгущаются краски мира, тьма над ночным перекрёстком,
Звуки печальной лиры – по венам моим – отголоском.

Я иду в полном затменьи, по пятам моим – чья-то собака,
Вскоре грядёт воскрешенье чёрной гнилой клоаки.
В ней веками скрывались тени и самые мрачные страхи,
В ней скрывались грехи, ускушенья, вопли казнённых на плахе.

Чёрным и плоским корытом - небо нависло над морем,
Царство Аида открыто, мир заполняется горем.
Мёртвых русалок лики виднеются там, над водою,
Их тошнотворные крики манят и губят собою.

И апогеем кошмара, сквозь облаков побеги,
Бледным и жёлтым шаром – луна выплывает на небо,
Плоское злое свеченье её проникает сквозь кожу,
Волчьего миг превращенья, был человеком, и что же…

Плачут младенцы и девы, плачут мужи и други,
Дети Адама и Евы, скоро сожрут друг друга.
Только часы на башне бьют не двенадцать, а десять,
странная женщина – банши хочет меня повесить.