Памяти Ю.В., семипалатинского дозиметриста
***
Где – совсем неизвестно –
на перекрёстке большого города
(кажется, это была Москва)
встретились двое.
Обычная встреча.
Встретились двое.
Мужчина и женщина.
Встретились двое.
В толпе увидали друг друга.
Встретились двое.
Скоро будет разлука.
Встретились двое…
***
-- Ну, ещё мгновение!
Стойте!
Где вы живёте?
Ваш адрес? Телефон? Где вы работаете?
Имя ваше?
Умоляю,
только слово – ответьте!
-- Анкета?
Имя – женщина.
Адрес – Земля. Этот шарик.
-- Нет, вы с Веги
или с Марса.
Признайтесь!
Только слово: вы – Аэлита? Вы – гостья?
-- Я – хозяйка.
***
И был банален этот разговор,
и были банальными слова.
Они просто шли по городу.
Шли двое – как в кино.
Даже шёл неизбежный дождь.
А потом он сделал ей ручкой.
Она
вернулась домой
и поняла, что влюблена.
***
«Мы – два полюса.
Мы – два берега.
Мы – две молнии, что никогда
не ударят в одно дерево.
Метро. Эскалатор. Толпа. Ругаются.
Мы бежим друг другу навстречу.
Только твоя лестница вниз опускается,
моя – поднимается наверх. В вечер.
Между нами потоки машин.
Между нами тысячи лиц.
Наши встречи распяты
на крестах перекрёстков".
***
И вот – из города. В лес.
О любовь, распустись ромашкой,
у которой каждый лепесток – «Любит»!
О любовь, распустись ромашкой
над обыденной прозой буден.
Но – почему?..
-- Почему твои руки снегов холодней?
Почему не спешишь ты меня целовать?
Почему до сих пор не успел ты сказать:
«Будь моей!»?
***
«Тишина. Ни звука и ни лучика.
Пустоглаза, выползла луна.
И, наверно, это даже к лучшему,
что совсем не любишь ты меня.
А любовь запряталась за ветками,
песней соловьиною маня…
Полюби – я так тебе советую!
Всё равно, кого. Ну, хоть меня».
***
А женщина любила, любила,
и ей пусто и холодно было
без него, такого далёкого,
даже когда он был близко.
А женщина любила, любила…
***
«А эти сугробы – как обнажённая грудь,
и отблеск заката – как след поцелуя.
Я люблю.
И берёзы закинули руки в истоме.
Я люблю.
Дай мне, Господи, счастья.
Прошу. Алиллуйя.
Амен.
Только снег всё падает, падает.
Снежинка каждая – камень.
А сугробы – могилы.
Про грудь – это так. Лирика.
А берёзы
просто торчат и мёрзнут».
***
И пришла осень,
и в дверь её постучали.
«Здравствуйте.
Я его друг.
Он просил меня…
Он очень болен. Он умирает.
Он знал, что умрёт очень скоро,
и не хотел вас связывать.
Он счастлив, что встретил вас».
***
«Что легло между нами?
Какая стена разделила?
Ты – со мной. Удержу. Хватит силы.
Ты – со мной.
Это небо – пустое. Обычное небо.
Ты – со мной.
Пусть болтают – ты вроде на свете и не был.
Ты – со мной.
Эти чёрные птицы –
лишь сажа
тысяч томов медицинских трактатов.
Пусть горят, если так бесполезны».
***
И белые двери закрылись.
Ещё одна операция.
Люди в белых халатах – как чуткие чайки.
Кислород.
Кровь – третья группа.
«Всё, что могли, мы сделали.
Даже больше.
Но он умер».
Труп – он?
***
«Послушай!
Не тебя ли распяли римляне,
и я ревела у подножия креста,
пока ты умирал?
Послушай!
Не твоё ли тело
пламя схватило в объятия,
а сердобольные соседка
заперли меня,
чтобы я не видела костра?
Послушай!
А не тебя в сорок первом
гусеницы танка смешали с землёй,
и я, рязанская баба,
упала без слёз,
получив похоронку?
Твои тысячи смертей –
камни на сердце моём".
***
И женщина пошла
пустыми улицами
пустого города…
***
«Ну, не плачь.
Будь сильней, дорогая.
Я – с тобой.
Я дыханием руки твои согреваю.
Мы вдвоём. И любовь сбережём, сохраним.
Мы с земли не уйдём,
если жив хоть один.
Ну, не плачь!
Пусть твои улыбнутся глаза.
И поднимется солнце,
и прочь уберётся гроза,
и огромное небо, наполненное синевой,
соколиные крылья свои
распахнёт над тобой».
***
Где-то в городе шумном,
на перекрёстке,
встретились двое.
В толпе увидали друг друга.
Встретились двое…
Не сбыться разлуке!
Не сбыться разлуке!
1968, июль, д.Андреевское.
Я, двадцатилетняя студентка, пионервожатая в лагере "Чайка", написала это стихи, узнав о смерти Ю.В., с которым меня связывали очень сложные отношения любви-нелюбви... "Семипалатинским дозиметристом" он называл себя сам, в шутку, как я полагала.
Что это значило - поняла через многие годы...